Неточные совпадения
Что же до
характера моей матери, то до восемнадцати лет Татьяна Павловна продержала ее при себе, несмотря на настояния приказчика отдать в Москву в ученье, и дала ей некоторое воспитание, то
есть научила шить, кроить, ходить с девичьими манерами и даже слегка читать.
Свое семейство у него
было малое; он
был вдовцом уже двадцать лет и имел лишь единственную дочь, ту вдову-генеральшу, которую теперь ждали из Москвы ежедневно, молодую особу,
характера которой он несомненно боялся.
Находили минуты, в которые с
характером его — по-видимому, трусливым и поддающимся — почти ничего нельзя
было сделать.
Мысль, что Версилов даже и это пренебрег мне сообщить, чрезвычайно поразила меня. «Стало
быть, не сказал и матери, может, никому, — представилось мне тотчас же, — вот
характер!»
Это, видите ли, — вдруг обратился он ко мне одному (и признаюсь, если он имел намерение обэкзаменовать во мне новичка или заставить меня говорить, то прием
был очень ловкий с его стороны; я тотчас это почувствовал и приготовился), — это, видите ли, вот господин Крафт, довольно уже нам всем известный и
характером и солидностью убеждений.
— Тут причина ясная: они выбирают Бога, чтоб не преклоняться перед людьми, — разумеется, сами не ведая, как это в них делается: преклониться пред Богом не так обидно. Из них выходят чрезвычайно горячо верующие — вернее сказать, горячо желающие верить; но желания они принимают за самую веру. Из этаких особенно часто бывают под конец разочаровывающиеся. Про господина Версилова я думаю, что в нем
есть и чрезвычайно искренние черты
характера. И вообще он меня заинтересовал.
Я крепко пожал руку Васина и добежал до Крафта, который все шел впереди, пока я говорил с Васиным. Мы молча дошли до его квартиры; я не хотел еще и не мог говорить с ним. В
характере Крафта одною из сильнейших черт
была деликатность.
Но Марья Ивановна
была и сама нашпигована романами с детства и читала их день и ночь, несмотря на прекрасный
характер.
Это правда, что появление этого человека в жизни моей, то
есть на миг, еще в первом детстве,
было тем фатальным толчком, с которого началось мое сознание. Не встреться он мне тогда — мой ум, мой склад мыслей, моя судьба, наверно,
были бы иные, несмотря даже на предопределенный мне судьбою
характер, которого я бы все-таки не избегнул.
Его оригинальный ум, его любопытный
характер, какие-то там его интриги и приключения и то, что
была при нем моя мать, — все это, казалось, уже не могло бы остановить меня; довольно
было и того, что моя фантастическая кукла разбита и что я, может
быть, уже не могу любить его больше.
Мало того, еще в Москве, может
быть с самого первого дня «идеи», порешил, что ни закладчиком, ни процентщиком тоже не
буду: на это
есть жиды да те из русских, у кого ни ума, ни
характера.
Но я имею волю и
характер, а уличная наука
есть наука, как и всякая, она дается упорству, вниманию и способностям.
Был бы только
характер; уменье, ловкость, знание придут сами собою.
— Ничего я и не говорю про мать, — резко вступился я, — знайте, мама, что я смотрю на Лизу как на вторую вас; вы сделали из нее такую же прелесть по доброте и
характеру, какою, наверно,
были вы сами, и
есть теперь, до сих пор, и
будете вечно…
— Друг мой, я готов за это тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже и не говорю о том, что даже до сей поры не совсем понимаю
характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками, стало
быть, нет?
Главным
характером всего двадцатилетия связи нашей
было — безмолвие.
Улыбка эта
была тем сквернее, что
была совершенно не умышленная, а невольная; видно
было, что он действительно и воистину считал себя в эту минуту гораздо выше меня и умом и
характером.
Татьяна Павловна, по
характеру своему, упрямому и повелительному, и вследствие старых помещичьих пристрастий не могла бы ужиться в меблированной комнате от жильцов и нанимала эту пародию на квартиру, чтоб только
быть особняком и сама себе госпожой.
Я пристал к нему, и вот что узнал, к большому моему удивлению: ребенок
был от князя Сергея Сокольского. Лидия Ахмакова, вследствие ли болезни или просто по фантастичности
характера, действовала иногда как помешанная. Она увлеклась князем еще до Версилова, а князь «не затруднился принять ее любовь», выразился Васин. Связь продолжалась мгновение: они, как уже известно, поссорились, и Лидия прогнала от себя князя, «чему, кажется, тот
был рад».
Это
был титулярный советник, лет уже сорока, очень рябой, очень бедный, обремененный больной в чахотке женой и больным ребенком;
характера чрезвычайно сообщительного и смирного, впрочем довольно и деликатный.
А так как я и до сих пор держусь убеждения, что в азартной игре, при полном спокойствии
характера, при котором сохранилась бы вся тонкость ума и расчета, невозможно не одолеть грубость слепого случая и не выиграть — то, естественно, я должен
был тогда все более и более раздражаться, видя, что поминутно не выдерживаю
характера и увлекаюсь, как совершенный мальчишка.
Характер этих рассказов
был странный, вернее то, что не
было в них никакого общего
характера; нравоучения какого-нибудь или общего направления нельзя
было выжать, разве то, что все более или менее
были умилительны.
„Жив не желаю
быть, а
характер в нем искореню.
Упомяну лишь, что главный
характер их приемов состоял в том, чтоб разузнать кой-какие секреты людей, иногда честнейших и довольно высокопоставленных; затем они являлись к этим лицам и грозили обнаружить документы (которых иногда совсем у них не
было) и за молчание требовали выкуп.
— Что, у тебя
есть свой
характер?
Все эти последние бессвязные фразы я пролепетал уже на улице. О, я все это припоминаю до мелочи, чтоб читатель видел, что, при всех восторгах и при всех клятвах и обещаниях возродиться к лучшему и искать благообразия, я мог тогда так легко упасть и в такую грязь! И клянусь, если б я не уверен
был вполне и совершенно, что теперь я уже совсем не тот и что уже выработал себе
характер практическою жизнью, то я бы ни за что не признался во всем этом читателю.
— Я ценю наши бывшие встречи; мне в вас дорог юноша, и даже, может
быть, эта самая искренность… Я ведь — пресерьезный
характер. Я — самый серьезный и нахмуренный
характер из всех современных женщин, знайте это… ха-ха-ха! Мы еще наговоримся, а теперь я немного не по себе, я взволнована и… кажется, у меня истерика. Но наконец-то, наконец-то даст он и мне жить на свете!
На этот счет он
был рыцарем; так что рано или поздно он вдруг мог встать и приступить к исполнению своего намерения с неудержимою силой, что весьма и весьма случается именно с слабыми
характерами, ибо у них
есть такая черта, до которой не надобно доводить их.
Читатель поймет теперь, что я, хоть и
был отчасти предуведомлен, но уж никак не мог угадать, что завтра или послезавтра найду старого князя у себя на квартире и в такой обстановке. Да и не мог бы я никак вообразить такой дерзости от Анны Андреевны! На словах можно
было говорить и намекать об чем угодно; но решиться, приступить и в самом деле исполнить — нет, это, я вам скажу, —
характер!