Неточные совпадения
Он не
то чтобы был начетчик или грамотей (хотя знал церковную службу всю и особенно житие некоторых святых, но более понаслышке), не
то чтобы был вроде, так сказать, дворового резонера, он просто был характера упрямого, подчас даже рискованного; говорил
с амбицией, судил бесповоротно и, в заключение, «жил почтительно», — по собственному удивительному его выражению, — вот он каков был тогда.
Итак, мог же, стало быть, этот молодой человек иметь в себе столько самой прямой и обольстительной силы,
чтобы привлечь такое чистое до
тех пор существо и, главное, такое совершенно разнородное
с собою существо, совершенно из другого мира и из другой земли, и на такую явную гибель?
«Я буду не один, — продолжал я раскидывать, ходя как угорелый все эти последние дни в Москве, — никогда теперь уже не буду один, как в столько ужасных лет до сих пор: со мной будет моя идея, которой я никогда не изменю, даже и в
том случае, если б они мне все там понравились, и дали мне счастье, и я прожил бы
с ними хоть десять лет!» Вот это-то впечатление, замечу вперед, вот именно эта-то двойственность планов и целей моих, определившаяся еще в Москве и которая не оставляла меня ни на один миг в Петербурге (ибо не знаю, был ли такой день в Петербурге, который бы я не ставил впереди моим окончательным сроком,
чтобы порвать
с ними и удалиться), — эта двойственность, говорю я, и была, кажется, одною из главнейших причин многих моих неосторожностей, наделанных в году, многих мерзостей, многих даже низостей и, уж разумеется, глупостей.
Между
тем накануне мать, шепчась
с сестрой, тихонько от Версилова («
чтобы не огорчить Андрея Петровича»), намеревалась снести в заклад из киота образ, почему-то слишком ей дорогой.
Между
тем при этом способе накопления,
то есть при нищенстве, нужно питаться,
чтобы скопить такие деньги, хлебом
с солью и более ничем; по крайней мере я так понимаю.
А теперь расскажу два анекдота,
чтобы тем покончить
с «идеей» совсем и так, чтоб она ничем уж не мешала в рассказе.
Ты приехал к нам из Москвы
с тем,
чтобы тотчас же взбунтоваться, — вот пока что нам известно о целях твоего прибытия.
— Знаете что, — сказал я, — вы говорите, что пришли, главное,
с тем,
чтобы мать подумала, что мы помирились. Времени прошло довольно, чтоб ей подумать; не угодно ли вам оставить меня одного?
—
То есть ты подозреваешь, что я пришел склонять тебя остаться у князя, имея в
том свои выгоды. Но, друг мой, уж не думаешь ли ты, что я из Москвы тебя выписал, имея в виду какую-нибудь свою выгоду? О, как ты мнителен! Я, напротив, желая тебе же во всем добра. И даже вот теперь, когда так поправились и мои средства, я бы желал,
чтобы ты, хоть иногда, позволял мне
с матерью помогать тебе.
Все это я обдумал и совершенно уяснил себе, сидя в пустой комнате Васина, и мне даже вдруг пришло в голову, что пришел я к Васину, столь жаждая от него совета, как поступить, — единственно
с тою целью,
чтобы он увидал при этом, какой я сам благороднейший и бескорыстнейший человек, а стало быть, чтоб и отмстить ему
тем самым за вчерашнее мое перед ним принижение.
— Знаете что, я по вашим глазам еще давеча догадался, что вы будете хулить Крафта, и,
чтобы не слышать хулы, положил не добиваться вашего мнения; но вы его сами высказали, и я поневоле принужден согласиться
с вами; а между
тем я недоволен вами! Мне жаль Крафта.
— Вы думаете? — остановился он передо мной, — нет, вы еще не знаете моей природы! Или… или я тут, сам не знаю чего-нибудь: потому что тут, должно быть, не одна природа. Я вас искренно люблю, Аркадий Макарович, и, кроме
того, я глубоко виноват перед вами за все эти два месяца, а потому я хочу,
чтобы вы, как брат Лизы, все это узнали: я ездил к Анне Андреевне
с тем, чтоб сделать ей предложение, а не отказываться.
— Что князь Николай Иванович? — спросил я вдруг, как бы потеряв рассудок. Дело в
том, что я спросил решительно,
чтобы перебить
тему, и вновь, нечаянно, сделал самый капитальный вопрос, сам как сумасшедший возвращаясь опять в
тот мир, из которого
с такою судорогой только что решился бежать.
Да и
то взять: учат
с тех пор, как мир стоит, а чему же они научили доброму,
чтобы мир был самое прекрасное и веселое и всякой радости преисполненное жилище?
Я просто понял, что выздороветь надо во что бы ни стало и как можно скорее,
чтобы как можно скорее начать действовать, а потому решился жить гигиенически и слушаясь доктора (кто бы он ни был), а бурные намерения,
с чрезвычайным благоразумием (плод широкости), отложил до дня выхода,
то есть до выздоровления.
И ежели вмале мне угодит,
то достаточный капитал ему отпишу; а совсем ежели угодит,
то и всего состояния нашего могу его, по смерти, преемником утвердить, равно как родного бы сына,
с тем, однако,
чтобы ваша милость, окромя великих праздников, в дом не жаловали.
И раскрой ты перед ним
с той стороны, над церковью, небо, и
чтобы все ангелы во свете небесном летели встречать его.
Но если я и вымолвил это,
то смотрел я
с любовью. Говорили мы как два друга, в высшем и полном смысле слова. Он привел меня сюда,
чтобы что-то мне выяснить, рассказать, оправдать; а между
тем уже все было, раньше слов, разъяснено и оправдано. Что бы я ни услышал от него теперь — результат уже был достигнут, и мы оба со счастием знали про это и так и смотрели друг на друга.
Оставим это, друг мой; а «вериги» мои — вздор; не беспокойся об них. Да еще вот что: ты знаешь, что я на язык стыдлив и трезв; если разговорился теперь,
то это… от разных чувств и потому что —
с тобой; другому я никому и никогда не скажу. Это прибавляю,
чтобы тебя успокоить.
— Ламберт, — перебил я, задыхаясь и торопясь и поневоле несколько декламируя, — если я остановился
с тобою,
то единственно затем,
чтобы навсегда
с тобою покончить.
Пусть я отплачу ему великодушием, но
с тем,
чтобы это он почувствовал,
чтобы он это понял — и я отмщен!
А так как времени терять уже было нельзя,
то, надеясь на свое могущество, Анна Андреевна и решилась начать дело и без документа, но
с тем,
чтобы князя прямо доставить ко мне — для чего?
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а
то, признаюсь, я уж думал, что вы пришли
с тем,
чтобы меня… (Добчинскому.)Садитесь.
Артемий Филиппович. Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается
с тем,
чтобы уйти.)
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и
то смотрит,
чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог
с ним! я человек простой».
Городничий. Я пригласил вас, господа,
с тем,
чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент,
с тем только,
чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.