Неточные совпадения
И если бы он узнал, что кто-нибудь распространяет или утверждает о нем этот слух,
то, кажется, этот незлобивейший человек стал бы ему вечным
врагом.
— Так объявляю же вам, что все это — ложь, сплетение гнусных козней и клевета
врагов,
то есть одного
врага, одного главнейшего и бесчеловечного, потому что у него один только
враг и есть — это ваша дочь!
Давить и мучить я никого не хочу и не буду; но я знаю, что если б захотел погубить такого-то человека,
врага моего,
то никто бы мне в
том не воспрепятствовал, а все бы подслужились; и опять довольно.
— Если я выражался как-нибудь дурно, — засверкал я глазами, —
то виною
тому была монстрюозная клевета на нее, что она —
враг Андрею Петровичу; клевета и на него в
том, что будто он любил ее, делал ей предложение и подобные нелепости.
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо
враг уличных нервностей, кажется, был на его стороне, но лишь в известном смысле. Он бормотал ему вполголоса на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «дело вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение,
то тогда разве…»
— Ну, это — общие места. Однако вы — не
враг науки, не клерикал?
То есть я не знаю, поймете ли вы…
— Ну, вот… — сказал он, кончив пить, затем бросил стакан. — Теперь пейте, пейте все; кто не пьет,
тот враг мне.
— Ну, дорогие гости! — сказал он. — Этот кубок должен всех обойти. Кто пьет из него, — прибавил он, бросив грозный взгляд на Юрия, — тот друг наш; кто не пьет,
тот враг и супостат! За здравие светлейшего, державнейшего Сигизмунда, короля польского и царя русского! Да здравствует!
Тот враг, с которым он ежедневно боролся, не мог внушить ему уважения к себе; это была частая сеть глупости, предательства и лжи, грязных плевков, гнусных обманов.
Здесь умирает зять, // А там растет
тот враг непостижимый — // Моя вина, которой утвердить // Навеки я хотел работу жизни, // Она ж тяжелой рушится скалой // На здание мое!
Неточные совпадения
Становой // Случился тут, все выслушал: // «К допросу сомустителя!» // Он
то же и ему: // — Ты
враг Христов, антихристов // Посланник!
По мере удаления от центра роты пересекаются бульварами, которые в двух местах опоясывают город и в
то же время представляют защиту от внешних
врагов.
"Была в
то время, — так начинает он свое повествование, — в одном из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников в присутствии
врага рода человеческого.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на
то что внутренние
враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для
того требовался, и простили. Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до
тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.