Наконец он разыскал в Озерной улице дом мещанки Калмыковой, ветхий домишко, перекосившийся, всего в три окна на улицу, с
грязным двором, посреди которого уединенно стояла корова.
Послушав венгерский хор в трактире «Крым» на Трубной площади, где встретил шулеров — постоянных посетителей скачек — и кой-кого из знакомых купцов, я пошел по грачевским притонам, не официальным, с красными фонарями, а по тем, которые ютятся в подвалах на темных,
грязных дворах и в промозглых «фатерах» «Колосовки», или «Безымянки», как ее еще иногда называли.
Случилось это так: на дворе, у ворот, лежал, прислонен к забору, большой дубовый крест с толстым суковатым комлем. Лежал он давно. Я заметил его в первые же дни жизни в доме, — тогда он был новее и желтей, но за осень сильно почернел под дождями. От него горько пахло мореным дубом, и был он на тесном,
грязном дворе лишний.
Райнер понимал, что Агату ничто особенное не тянуло в Польшу, но что ее склонили к этому, пользуясь ее печальным положением. Он вышел за ворота
грязного двора, постоял несколько минут и пошел, куда вели его возникавшие соображения.
Офицерское собрание занимало небольшой одноэтажный домик, который был расположен глаголем: в длинной стороне, шедшей вдоль улицы, помещались танцевальная зала и гостиная, а короткую, простиравшуюся в глубь
грязного двора, занимали — столовая, кухня и «номера» для приезжих офицеров.
Неточные совпадения
Есть
грязная гостиница, // Украшенная вывеской // (С большим носатым чайником // Поднос в руках подносчика, // И маленькими чашками, // Как гусыня гусятами, // Тот чайник окружен), // Есть лавки постоянные // Вподобие уездного // Гостиного
двора…
Несколько повозок с
грязными армянами въехало на
двор гостиницы и за ними пустая дорожная коляска; ее легкий ход, удобное устройство и щегольской вид имели какой-то заграничный отпечаток.
Сложена она была хорошо: талия ее, без корсета и кринолина, тонко и стройно покачивалась над
грязной юбкой, когда она неслась по
двору, будто летела.
В доме, заслышав звон ключей возвращавшейся со
двора барыни, Машутка проворно сдергивала с себя
грязный фартук, утирала чем попало, иногда барским платком, а иногда тряпкой, руки. Поплевав на них, она крепко приглаживала сухие, непокорные косички, потом постилала тончайшую чистую скатерть на круглый стол, и Василиса, молчаливая, серьезная женщина, ровесница барыни, не то что полная, а рыхлая и выцветшая телом женщина, от вечного сиденья в комнате, несла кипящий серебряный кофейный сервиз.
«Да куда-нибудь, хоть налево!» Прямо перед нами был узенький-преузенький переулочек, темный,
грязный, откуда, как тараканы из щели, выходили китайцы, направо большой европейский каменный дом; настежь отворенные ворота вели на чистый
двор, с деревьями, к широкому чистому крыльцу.