Неточные совпадения
— То-то и есть, что они все
так делают, — отвечал Заметов, — убьет-то хитро, жизнь отваживает, а потом тотчас в кабаке и попался. На трате-то их и ловят. Не все же
такие,
как вы, хитрецы.
Вы бы в кабак не пошли, разумеется?
—
Вы сумасшедший, — выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шепотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову
как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося;
так длилось с полминуты; он знал, что
делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово,
как тогдашний запор в дверях,
так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!
— Это уж, конечно, не мне решать, а, во-первых,
вам, если
такое требование Петра Петровича
вас не обижает, а во-вторых — Дуне, если она тоже не обижается. А я
сделаю,
как вам лучше, — прибавил он сухо.
— Била! Да что
вы это! Господи, била! А хоть бы и била,
так что ж! Ну
так что ж?
Вы ничего, ничего не знаете… Это
такая несчастная, ах,
какая несчастная! И больная… Она справедливости ищет… Она чистая. Она
так верит, что во всем справедливость должна быть, и требует… И хоть мучайте ее, а она несправедливого не
сделает. Она сама не замечает,
как это все нельзя, чтобы справедливо было в людях, и раздражается…
Как ребенок,
как ребенок! Она справедливая, справедливая!
Человек, оскорбленный и раздосадованный,
как вы, вчерашним случаем и в то же время способный думать о несчастии других, —
такой человек-с… хотя поступками своими он
делает социальную ошибку, — тем не менее… достоин уважения!
— Я-то в уме-с, а вот
вы так… мошенник! Ах,
как это низко! Я все слушал, я нарочно все ждал, чтобы все понять, потому что, признаюсь, даже до сих пор оно не совсем логично… Но для чего
вы все это
сделали — не понимаю.
Ну-с;
так вот: если бы вдруг все это теперь на ваше решение отдали: тому или тем жить на свете, то есть Лужину ли жить и
делать мерзости или умирать Катерине Ивановне? то
как бы
вы решили: кому из них умереть?
— А, вот
вы куда? Я согласен, что это болезнь,
как и все переходящее через меру, — а тут непременно придется перейти через меру, — но ведь это, во-первых, у одного
так, у другого иначе, а во-вторых, разумеется, во всем держи меру, расчет, хоть и подлый, но что же
делать? Не будь этого, ведь этак застрелиться, пожалуй, пришлось бы. Я согласен, что порядочный человек обязан скучать, но ведь, однако ж…
— Я, Софья Семеновна, может, в Америку уеду, — сказал Свидригайлов, — и
так как мы видимся с
вами, вероятно, в последний раз, то я пришел кой-какие распоряжения
сделать.
Надя (обводя руками кругом себя). Не так! Ни за что — так! Я не знаю, что я буду делать… но ничего не
сделаю так, как вы! Сейчас иду мимо террасы с этим офицером… а Греков смотрит, курит… и глаза у него смеются. Но ведь он знает, что его… в тюрьму? Видишь! Те, которые живут, как хотят, они ничего не боятся… Им весело! Мне стыдно смотреть на Левшина, на Грекова… других я не знаю, но эти!.. Этих я никогда не забуду… Вот идет дурачок с усиками… у-у!
Неточные совпадения
Купцы.
Так уж
сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже
вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем,
как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (
делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и
вы! не нашли другого места упасть! И растянулся,
как черт знает что
такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Городничий. Мотает или не мотает, а я
вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья
сделал, советую и
вам. Особенно
вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные
вам богоугодные заведения — и потому
вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов,
как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я
делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я
вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь —
так описываются разные пассажи… а назидательность
какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Добчинский. Я бы и не беспокоил
вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас
сделает маленькие дрожечки
так искусно,
как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.