Неточные совпадения
— Умер, — отвечал Раскольников. — Был доктор, был священник, все в порядке.
Не беспокойте очень бедную
женщину, она и без того в чахотке. Ободрите ее, если чем можете… Ведь вы добрый человек, я
знаю… — прибавил он с усмешкой, смотря ему прямо в глаза.
— Я иногда слишком уж от сердца говорю, так что Дуня меня поправляет… Но, боже мой, в какой он каморке живет! Проснулся ли он, однако? И эта
женщина, хозяйка его, считает это за комнату? Послушайте, вы говорите, он
не любит сердца выказывать, так что я, может быть, ему и надоем моими… слабостями?..
Не научите ли вы меня, Дмитрий Прокофьич? Как мне с ним? Я,
знаете, совсем как потерянная хожу.
— Лгу? Ну, пожалуй, и лгу. Солгал.
Женщинам про эти вещицы поминать
не следует. (Он усмехнулся.)
Знаю, что выстрелишь, зверок хорошенький. Ну и стреляй!
(Эта
женщина никогда
не делала вопросов прямых, а всегда пускала в ход сперва улыбки и потирания рук, а потом, если надо было что-нибудь
узнать непременно и верно, например: когда угодно будет Аркадию Ивановичу назначить свадьбу, то начинала любопытнейшими и почти жадными вопросами о Париже и о тамошней придворной жизни и разве потом уже доходила по порядку и до третьей линии Васильевского острова.)
— Зачем я женился? Я был тогда молод и неопытен; я обманулся, я увлекся красивой внешностью. Я
не знал женщин, я ничего не знал. Дай вам бог заключить более счастливый брак! но поверьте, ни за что нельзя ручаться.
— Кто я? Правда, мне девятнадцать лет, и у нас было воспитание такое, и я… до сих пор
не знаю женщин, но разве это что-нибудь значит? Иногда я себя чувствую мальчиком, а то вдруг так стар, словно мне сто лет и у меня не черные глаза, а серые. Усталость какая-то… Откуда усталость, когда я еще не работал?
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна
женщина не может их выдержать,
не так ли?
Он
не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он
знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что без сына
не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая
женщина, — это он
знает и
знает, что я
не в силах буду сделать этого».
Они
не знают, как он восемь лет душил мою жизнь, душил всё, что было во мне живого, что он ни разу и
не подумал о том, что я живая
женщина, которой нужна любовь.
— Я больше тебя
знаю свет, — сказала она. — Я
знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого
не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти
женщины остаются в презрении и
не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого
не понимаю, но это так.
Ты
не поверишь, но я до сих пор думала, что я одна
женщина, которую он
знал.