Неточные совпадения
Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она
смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло
с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется,
смотри она так, не говори ни слова еще
с полминуты, то он бы убежал от нее.
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть
минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и
смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у самых ворот.
С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Соня даже
с удивлением
смотрела на внезапно просветлевшее лицо его; он несколько мгновений молча и пристально в нее вглядывался, весь рассказ о ней покойника отца ее пронесся в эту
минуту вдруг в его памяти…
В коридоре было темно; они стояли возле лампы.
С минуту они
смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту
минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался
с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое
с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.
Она села. Он приветливо и почти
с состраданием
посмотрел на нее
с минуту.
— И зачем, зачем я ей сказал, зачем я ей открыл! — в отчаянии воскликнул он через
минуту,
с бесконечным мучением
смотря на нее, — вот ты ждешь от меня объяснений, Соня, сидишь и ждешь, я это вижу; а что я скажу тебе? Ничего ведь ты не поймешь в этом, а только исстрадаешься вся… из-за меня! Ну вот, ты плачешь и опять меня обнимаешь, — ну за что ты меня обнимаешь? За то, что я сам не вынес и на другого пришел свалить: «страдай и ты, мне легче будет!» И можешь ты любить такого подлеца?
Измучившееся чахоточное лицо ее
смотрело страдальнее, чем когда-нибудь (к тому же на улице, на солнце, чахоточный всегда кажется больнее и обезображеннее, чем дома); но возбужденное состояние ее не прекращалось, и она
с каждою
минутой становилась еще раздраженнее.
Тысячу бы рублей в ту
минуту я дал, своих собственных, чтобы только на вас в свои глаза
посмотреть: как вы тогда сто шагов
с мещанинишкой рядом шли, после того как он вам «убийцу» в глаза сказал, и ничего у него, целых сто шагов, спросить не посмели!..
Они оба замолчали, и молчание длилось даже до странности долго,
минут с десять. Раскольников облокотился на стол и молча ерошил пальцами свои волосы. Порфирий Петрович сидел смирно и ждал. Вдруг Раскольников презрительно
посмотрел на Порфирия.
Дуня подняла револьвер и, мертво-бледная,
с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой,
с сверкающими, как огонь, большими черными глазами,
смотрела на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения
с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее в ту
минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его
с болью сжалось. Он ступил шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его волосам и ударилась сзади в стену. Он остановился и тихо засмеялся...
Он начинал дрожать и одну
минуту с каким-то особенным любопытством и даже
с вопросом
посмотрел на черную воду Малой Невы.
Минуты две продолжалось молчание. Он сидел потупившись и
смотрел в землю; Дунечка стояла на другом конце стола и
с мучением
смотрела на него. Вдруг он встал...
Соня в изумлении
смотрела на него. Странен показался ей этот тон; холодная дрожь прошла было по ее телу, но чрез
минуту она догадалась, что и тон и слова эти — все было напускное. Он и говорил-то
с нею, глядя как-то в угол и точно избегая заглянуть ей прямо в лицо.
Раскольников опустился на стул, но не спускал глаз
с лица весьма неприятно удивленного Ильи Петровича. Оба
с минуту смотрели друг на друга и ждали. Принесли воды.
Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и все лицо ее помертвело. Она вскочила
с места и, задрожав,
смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она все поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее, и что настала же, наконец, эта
минута…
Неточные совпадения
Вральман. Тафольно, мая матушка, тафольно. Я сафсегда ахотник пыл
смотреть публик. Пыфало, о праснике съетутса в Катрингоф кареты
с хоспотам. Я фсё на них сматру. Пыфало, не сойту ни на
минуту с косел.
Еще отец, нарочно громко заговоривший
с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова
смотреть на Вронского, говорить
с ним, если нужно, точно так же, как она говорила
с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту
минуту.
Когда затихшего наконец ребенка опустили в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и,
с трудом ступая на цыпочки, подошел к ребенку.
С минуту он молчал и
с тем же унылым лицом
смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его волоса и кожу на лбу, выступила ему на лицо, и он так же тихо вышел из комнаты.
Левин видел этот взгляд. Он побледнел и
с минуту не мог перевести дыхания. «Как позволить себе
смотреть так на мою жену!» кипело в нем.
Он
посмотрел на княгиню, которая так мила была ему
минуту тому назад, и ему не понравилась та манера,
с которою она, как к себе в дом, приветствовала этого Васеньку
с его лентами.