Неточные совпадения
Это мне, впрочем, неизвестно; но я впоследствии справлялся и наверно знаю, что Фома действительно сотворил когда-то
в Москве романчик, весьма похожий на те, которые стряпались там
в тридцатых годах ежегодно десятками, вроде различных «Освобождений Москвы», «Атаманов Бурь», «Сыновей любви, или Русских
в 1104 году» и проч. и проч., романов, доставлявших
в свое время приятную пищу для
остроумия барона Брамбеуса.
И я захихикал, надеясь вызвать всеобщий смех
в похвалу моему
остроумию.
— Ну, скажите ради здравого смысла: для чего мне, читателю, знать, что у него есть поместья? Есть — так поздравляю вас с этим! Но как мило, как это шутливо описано! Он блещет
остроумием, он брызжет
остроумием, он кипит! Это какой-то Нарзан
остроумия! Да, вот как надо писать! Мне кажется, я бы именно так писал, если б согласился писать
в журналах…
Неточные совпадения
Он-то, положим, и солжет, то есть человек-то-с, частный-то случай-с… incognito-то-с, и солжет отлично, наихитрейшим манером; тут бы, кажется, и триумф, и наслаждайся плодами своего
остроумия, а он хлоп! да
в самом-то интересном,
в самом скандалезнейшем месте и упадет
в обморок.
Другой раз, увлекаясь игривостию своего
остроумия, начнет дурачить подозревающего его человека; побледнеет как бы нарочно, как бы
в игре, да слишком уж натурально побледнеет-то, слишком уж на правду похоже, ан и опять подал мысль!
Самгин ожег себе рот и взглянул на Алину неодобрительно, но она уже смешивала другие водки. Лютов все исхищрялся
в остроумии, мешая Климу и есть и слушать. Но и трудно было понять, о чем кричат люди, пьяненькие от вина и радости; из хаотической схватки голосов, смеха, звона посуды, стука вилок и ножей выделялись только междометия, обрывки фраз и упрямая попытка тенора продекламировать Беранже.
Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Постороннему, который увидит его
в первый раз, скажут имя его — тот забудет сейчас, и лицо забудет; что он скажет — не заметит. Присутствие его ничего не придаст обществу, так же как отсутствие ничего не отнимет от него.
Остроумия, оригинальности и других особенностей, как особых примет на теле,
в его уме нет.
В нем все открыто, все сразу видно для наблюдателя, все слишком просто, не заманчиво, не таинственно, не романтично. Про него нельзя было сказать «умный человек»
в том смысле, как обыкновенно говорят о людях, замечательно наделенных этою силою; ни
остроумием, ни находчивостью его тоже упрекнуть было нельзя.