Я рассудил, что в моих делах мне решительно нечего было скрывать от Маслобоева. Дело Наташи было не секретное; к тому же я мог ожидать для нее некоторой пользы от Маслобоева. Разумеется, в моем рассказе я, по возможности, обошел некоторые пункты. Маслобоев в особенности внимательно слушал все,
что касалось князя; во многих местах меня останавливал, многое вновь переспрашивал, так что я рассказал ему довольно подробно. Рассказ мой продолжался с полчаса.
— Не знаю, князь, — отвечал я как можно простодушнее, — в чем другом, то есть
что касается Натальи Николаевны, я готов сообщить вам необходимые для вас и для нас всех сведения, но в этом деле вы, конечно, знаете больше моего.
— Ну, а
что касается до этой девушки, то, право, я ее уважаю, даже люблю, уверяю вас; капризна она немножко, но ведь «нет розы без шипов», как говорили пятьдесят лет назад, и хорошо говорили: шипы колются, но ведь это-то и заманчиво, и хоть мой Алексей дурак, но я ему отчасти уже простил — за хороший вкус. Короче, мне эти девицы нравятся, и у меня — он многознаменательно сжал губы — даже виды особенные… Ну, да это после…
Несмотря на то, она до того была ко мне нежна, внимательна, до того занималась всем,
что касалось до меня, во все это время; с таким настойчивым, упорным вниманием выслушивала все, что я должен был ей рассказывать о себе, что сначала мне это было даже тяжело: мне казалось, что она хотела меня вознаградить за прошлое.
Неточные совпадения
Что же
касается до любовников, то у них дело отлагалось до формального примирения с отцом и вообще до перемены обстоятельств.
Что же
касается до Анны Андреевны, то я совершенно не знал, как завтра отговорюсь перед нею. Я думал-думал и вдруг решился сбегать и туда и сюда. Все мое отсутствие могло продолжаться всего только два часа. Елена же спит и не услышит, как я схожу. Я вскочил, накинул пальто, взял фуражку, но только было хотел уйти, как вдруг Елена позвала меня. Я удивился: неужели ж она притворялась,
что спит?
— Ваня, — отвечал он, — ты знаешь,
что я не позволяю никому в разговорах со мною
касаться некоторых пунктов; но для теперешнего раза делаю исключение, потому
что ты своим ясным умом тотчас же догадался,
что обойти этот пункт невозможно. Да, у меня есть другая цель. Эта цель: спасти мою погибшую дочь и избавить ее от пагубного пути, на который ставят ее теперь последние обстоятельства.
— Нет, про только-тоуж я скажу, — перебил он, выскакивая в переднюю и надевая шинель (за ним и я стал одеваться). — У меня и до тебя дело; очень важное дело, за ним-то я и звал тебя; прямо до тебя
касается и до твоих интересов. А так как в одну минуту, теперь, рассказать нельзя, то дай ты, ради бога, слово,
что придешь ко мне сегодня ровно в семь часов, ни раньше, ни позже. Буду дома.
Прошу вас только, поймите одно:дело
касается прямо Натальи Николаевны и всей ее будущности, и все это зависит отчасти от того, как мы с вами это решим и на
чем остановимся.
Только
что же делать, если мы именно
касаемся этой деликатной струны.
Он из доброты своей души, созданной, кажется, из патоки, и оттого,
что влюбился тогда в меня и сам же захвалил меня самому себе, — решился ничему не верить и не поверил; то есть факту не поверил и двенадцать лет стоял за меня горой до тех пор, пока до самого не
коснулось.
Что же
касается до моего тогдашнего к ней приезда, то все это было единственно для того,
что уж пора было кончить их связь.
Что же
касается до ее сурового и неприступного вида со мной, то это меня хоть и беспокоило, хоть и мучило, но я был уверен в сердце моей Наташи: я видел,
что ей очень тяжело и
что она была слишком расстроена.
Что же
касается до Кати, то
что ж такое!
Что же
касается до Наташи, то она в свою очередь вполне понимала,
что вся судьба ее меняется,
что Алеша уж никогда теперь к ней не воротится и
что так тому и следует быть.
Что же
касается до «публичного бесчестия», которым ему грозили, то князь просил Ихменева не беспокоиться об этом, потому
что никакого публичного бесчестия не будет, да и быть не может;
что письмо его немедленно будет передано куда следует и
что предупрежденная полиция, наверно, в состоянии принять надлежащие меры к обеспечению порядка и спокойствия.
Но эта тягость быстро исчезла: я понял,
что в ней совсем другое желание,
что она простолюбит меня, любит бесконечно, не может жить без меня и не заботиться о всем,
что до меня
касается, и я думаю, никогда сестра не любила до такой степени своего брата, как Наташа любила меня.
Но в такие минуты мы все слушали ее обыкновенно даже с беспокойством, потому
что в ее воспоминаниях были темы, которых нельзя было
касаться.
И оказалось ясно, какого рода созданье человек: мудр, умен и толков он бывает во всем,
что касается других, а не себя; какими осмотрительными, твердыми советами снабдит он в трудных случаях жизни!
Катерина Ивановна, которая действительно была расстроена и очень устала и которой уже совсем надоели поминки, тотчас же «отрезала» Амалии Ивановне, что та «мелет вздор» и ничего не понимает; что заботы об ди веше дело кастелянши, а не директрисы благородного пансиона; а
что касается до чтения романов, так уж это просто даже неприличности, и что она просит ее замолчать.
Неточные совпадения
Что же
касается до мер строгости, то они всякому, даже не бывшему в кадетских корпусах, довольно известны.
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться,
что весь его труд в настоящем случае заключается только в том,
что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не
касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Обращением этим к жене он давал чувствовать Вронскому,
что желает остаться один и, повернувшись к нему,
коснулся шляпы; но Вронский обратился к Анне Аркадьевне:
—
Что же
касается до того,
что тебе это не нравится, то извини меня, — это наша русская лень и барство, а я уверен,
что у тебя это временное заблуждение, и пройдет.
— Я только хочу сказать,
что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами;
что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то,
что меня
касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.