Неточные совпадения
— Под Бухарестом не было сражения; не мы, а турки просят
мира. Французы служат своему
императору, а не турецкому султану, и одни подлецы предпочитают постыдный
мир необходимой войне.
Лористон, воротясь в Москву, донес своему
императору, что северные варвары не хотят слышать о
мире и уверяют, будто бы война не кончилась, а только еще начинается.
— Ну, если, граф, вы непременно этого хотите, то, конечно, я должен… я не могу отказать вам. Уезжайте же скорее отсюда, господин Данвиль; советую вам быть вперед осторожнее:
император никогда не любил шутить военной дисциплиною, а теперь сделался еще строже. Говорят, он беспрестанно сердится; эти проклятые русские выводят его из терпения. Варвары! и не думают о
мире! Как будто бы война должна продолжаться вечно. Прощайте, господа!
Неточные совпадения
Но самое ужасное то, что культ
императоров продолжается и в христианском
мире.
После обыкновенных фраз, отрывистых слов и лаконических отметок, которым лет тридцать пять приписывали глубокий смысл, пока не догадались, что смысл их очень часто был пошл, Наполеон разбранил Ростопчина за пожар, говорил, что это вандализм, уверял, как всегда, в своей непреодолимой любви к
миру, толковал, что его война в Англии, а не в России, хвастался тем, что поставил караул к Воспитательному дому и к Успенскому собору, жаловался на Александра, говорил, что он дурно окружен, что мирные расположения его не известны
императору.
— Если бы не семья, не дети, — говорил он мне, прощаясь, — я вырвался бы из России и пошел бы по
миру; с моим Владимирским крестом на шее спокойно протягивал бы я прохожим руку, которую жал
император Александр, — рассказывая им мой проект и судьбу художника в России.
«Судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судьбы всего
мира и здоровия китайского
императора (т. е. гегелевской Allgemeinheit)».
Я его встречал, кроме Петербурга, в Молдавии и в Одессе, наконец, знал эту даму, в которую он был влюблен, — и это была прелестнейшая женщина, каких когда-либо создавал божий
мир; ну, тогда, может быть, он желал казаться повесой, как было это тогда в моде между всеми нами, молодежью… ну, а потом, когда пошла эта всеобщая слава, наконец, внимание государя
императора, звание камер-юнкера — все это заставило его высоко ценить свое дарование.