Неточные совпадения
— Я, mon cher? Ничего! да с тобой-то что делается? Не удивительно, что ты оглох; мне и самому кажется, что от сегодняшней проклятой канонады я стал крепок
на ухо; но отчего ты ослеп?.. Гляди, гляди!.. Да что ж ты
смотришь,
братец? Ведь чай уйдет.
— Это шалят
на цепи, — перервал Зарецкой, — и, верно, задирают наши. Пойдем,
братец! — продолжал он, вставая. —
Посмотрим, что там эти озорники делают.
— Не бойся,
братец! Бой будет равный. Видишь, один эскадрон принимает направо, прямехонько
на нас. Милости просим, господа! мы вас попотчеваем!
Смотри, ребята! без приказа не стрелять, задним шеренгам передавать передней заряженные ружья; не торопиться и слушать команды. Господа офицеры! прошу быть внимательными. По первому взводу строй каре!
— Да! — возразил Зарядьев, — много бы мы наделали с ними дела. Эх,
братец! Что значит этот народ? Да я с одной моей ротой загоню их всех в Москву-реку. Посмотри-ка, — продолжал он, показывая
на беспорядочные толпы народа, которые, шумя и волнуясь, рассыпались по Красной площади. — Ну
на что годится это стадо баранов? Жмутся друг к другу, орут во все горло; а начни-ка их плутонгами, так с двух залпов ни одной души
на площади не останется.
— Ну что? — спросил Зарецкой, отпустив несколько парижских фраз, — заметен ли во мне русской, который прикидывается французом?
Посмотри на эту небрежную посадку,
на этот самодовольный вид — а? что,
братец?.. Vive l'empereur et la joie! Chantons! [Да здравствует император и веселье! Споем! (франц.)] — Зарецкой пришпорил свою лошадь и, заставив ее сделать две или три лансады [два или три скачка.], запел...
Неточные совпадения
Но
на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а
смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как,
братцы, нас за это не похвалят!»
Кабанов. Кулигин, надо, брат, бежать, искать ее. Я,
братец, знаешь, чего боюсь? Как бы она с тоски-то
на себя руки не наложила! Уж так тоскует, так тоскует, что ах!
На нее-то глядя, сердце рвется. Чего ж вы смотрели-то? Давно ль она ушла-то?
— Какой дурак,
братцы, — сказала Татьяна, — так этакого поискать! Чего, чего не надарит ей? Она разрядится, точно пава, и ходит так важно; а кабы кто
посмотрел, какие юбки да какие чулки носит, так срам
посмотреть! Шеи по две недели не моет, а лицо мажет… Иной раз согрешишь, право, подумаешь: «Ах ты, убогая! надела бы ты платок
на голову, да шла бы в монастырь,
на богомолье…»
Он три раза перевернулся
на диване от этого известия, потом
посмотрел в ящик к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать, куда их дел, и ничего не припомнил; пошарил
на столе рукой, нет ли медных денег, спросил Захара, тот и во сне не видал. Она пошла к
братцу и наивно сказала, что в доме денег нет.
Чего же лучше: // Подружка есть, так сердце дома.
Братцы, // Пойдем
смотреть на царские шатры.