Неточные совпадения
Никогда Россия не была в столь бедственном положении, как в начале семнадцатого столетия: внешние враги, внутренние раздоры, смуты
бояр, а более всего совершенное безначалие — все угрожало неизбежной погибелью земле
русской.
Вот краткое, но довольно верное описание домов
бояр и дворян того времени, которые крепко держались старинной
русской пословицы: не красна изба углами, а красна пирогами.
Подбритые на польский образец волосы, низко повязанный кушак по длинному штофному кафтану придавали ему вид богатого польского пана; но в то же время надетая нараспашку, сверх кафтана, с золотыми петлицами ферязь напоминала пышную одежду
бояр русских.
— Сын
боярина Милославского величает польского королевича царем
русским… зовет Гонсевского своим другом… диковинка! Так поэтому и твой отец за ум хватился?
— Не весело,
боярин, правой рукой отсекать себе левую; не радостно
русскому восставать противу
русского. Мало ли и так пролито крови христианской! Не одна тысяча православных легла под Москвою! И не противны ли господу богу молитвы тех, коих руки облиты кровию братьев?
— Да,
боярин, — продолжал Юрий, — я служу не польскому королю, а царю
русскому, Владиславу.
— Полегче, молодец, полегче! За всех не ручайся. Ты еще молоденек, не тебе учить стариков; мы знаем лучше вашего, что пригоднее для земли
русской. Сегодня ты отдохнешь, Юрий Дмитрич, а завтра чем свет отправишься в дорогу: я дам тебе грамоту к приятелю моему,
боярину Истоме-Туренину. Он живет в Нижнем, и я прошу тебя во всем советоваться с этим испытанным в делах и прозорливым мужем. Пускай на первый случай нижегородцы присягнут хотя Владиславу; а там… что бог даст! От сына до отца недалеко…
— Нет,
боярин, пока
русские не переродились…
— Не калужане,
боярин, — сказал с важным видом Копычинский, — спроси меня, я это дело знаю: его убил перекрещенный татарин Петр Урусов; а калужские граждане, отомщая за него, перерезали всех татар и провозгласили новорожденного его сына, под именем Иоанна Дмитриевича, царем
русским.
—
Боярин, ты предлагаешь нам пить за здравие царя
русского; итак, да здравствует Владислав, законный царь
русский, и да погибнут все изменники и враги отечества!
— Не взыщи,
боярин! Я привык хозяйничать везде, где настоящий хозяин не помнит, что делает. Мы, поляки, можем и должны желать, чтоб наш король был царем
русским; мы присягали Сигизмунду, но Милославский целовал крест не ему, а Владиславу. Что будет, то бог весть, а теперь он делает то, что сделал бы и я на его месте.
Меж тем молодые давно уже скрылись, гости стали уходить один после другого, и вскоре в избе остались только хозяин, сваха, дружка и Кирша. Приказчик, по тогдашнему
русскому обычаю, которому не следовал его
боярин, старавшийся во всем подражать полякам, предложил Кирше отдохнуть, и через несколько минут в избе все стихло, как в глубокую полночь.
— А кто его удержит,
боярин?
Русский человек на том стоит: где бедовое дело, тут-то удаль свою и показать.
— Да это напрасная предосторожность, — отвечал Юрий. — Мне нечего таиться: я прислан от пана Гонсевского не с тем, чтоб губить нижегородцев. Нет,
боярин, отсеки по локоть ту руку, которая подымется на брата, а все
русские должны быть братьями между собою. Пора нам вспомнить бога, Андрей Никитич, а не то и он нас совсем забудет.
Добро бы наш брат
боярин или родовой дворянин; а то какой-то смерд, бобыль, простой мясник… срам и позор для всей земли
русской!
— А для чего же и не так! Одни разбойники живут бедствиями мирных граждан. Нет, Кирша: пора нам образумиться и перестать губить отечество в угоду крамольных
бояр и упитанных кровию нашей грабителей панов Сапеги и Лисовского, которых давно бы не стало с их разбойничьими шайками, если б
русские не враждовали сами друг на друга.
— Ну да… я первый заговорил — так что ж?.. Велико дело!.. Нельзя ж всем разом говорить. Не я, так заговорил бы другой, не другой, так третий… А скажи-ка,
боярин, уж не хочешь ли и ты пристать к нам? Ты целовал крест королевичу Владиславу, а душа-то в тебе все-таки
русская.
—
Бояре, что сказал князь Димитрий Мамстрюкович Черкасский, то говорю и я: вражда непримиримая… доколе хотя один лях или
русский… то есть предатель… сиречь изменник…
Каждый знаменитый
боярин и воевода пожелает быть царем
русским; начнутся крамолы, восстанут новые самозванцы, пуще прежнего польется кровь христианская, и отечество наше, обессиленное междоусобием, не могущее противустать сильному врагу, погибнет навеки; и царствующий град, подобно святому граду Киеву, соделается достоянием иноверцев и отчиною короля свейского или врага нашего, Сигизмунда, который теперь предлагает нам сына своего в законные государи, а тогда пришлет на воеводство одного из рабов своих.
— Не мне, последнему из граждан нижегородских, — отвечал Минин, — быть судьею между именитых
бояр и воевод; довольно и того, что вы не погнушались допустить меня, простого человека, в ваш боярский совет и дозволили говорить наряду с вами, высокими сановниками царства
Русского. Нет,
бояре! пусть посредником в споре нашем будет равный с вами родом и саном знаменитым, пусть решит, идти ли нам к Москве или нет, посланник и друг пана Гонсевского.
— И отечеству,
боярин! — перервал с жаром Авраамий. — Мы не иноки западной церкви и благодаря всевышнего, переставая быть мирянами, не перестаем быть
русскими. Вспомни, Юрий Дмитрич, где умерли благочестивые старцы Пересвет и Ослябя!.. Но я слышу благовест… Пойдем, сын мой, станем молить угодника божия, да просияет истина для очей наших и да подаст тебе господь силу и крепость для исполнения святой его воли!
— Да так,
боярин! наши молодцы справляются там с
русскими изменниками.
Никогда еще благочестивые и твердые в любви своей к отечеству
бояре не были столь нужны для сиротствующей земли
русской.
Внутри ограды монастырской, посреди толпящегося народа, мелькали высокие шапки
бояр русских; именитые гости московские с женами и детьми своими переходили из храма в храм, служили молебны, сыпали золотом и многоценными вкладами умножали богатую казну монастырскую.
Неточные совпадения
— Предрассудок, любезный друг! загляни в
русскую историю, и увидишь, что не только
бояре, но и боярыни наши вино кушали, и от этого только в теле раздавались, а никакого иного ущерба для здоровья своего не ощущали… Выпьем!
В первое время я подумал, что это одна из тех жестоких мистификаций, которым так охотно предаются
русские «
бояре» относительно беззащитных иностранцев, но когда я понял… о!!!
— Не тебе,
боярин, а нам помнить услуги. Да вряд ли мы когда и встретимся. А если бы привел бог, так не забудь, что
русский человек добро помнит и что мы всегда тебе верные холопи!
— Бьем тебе челом ото всего православного мира, — сказал Годунов с низким поклоном, — а в твоем лице и Ермаку Тимофеевичу, ото всех князей и
бояр, ото всех торговых людей, ото всего люда
русского! Приими ото всей земли великое челобитие, что сослужили вы ей службу великую!