Неточные совпадения
И вот — 21.30. В комнате слева — спущены шторы. В комнате справа — я вижу соседа: над книгой — его шишковатая, вся в кочках, лысина и лоб — огромная, желтая парабола. Я мучительно хожу, хожу: как мне — после всего — с нею, с О? И справа — ясно чувствую на себе
глаза, отчетливо вижу морщины на лбу — ряд желтых, неразборчивых
строк; и мне почему-то кажется — эти
строки обо мне.
Я поднялся к себе, открыл свет. Туго стянутые обручем виски стучали, я ходил — закованный все в одном и том же кругу: стол, на столе белый сверток, кровать, дверь, стол, белый сверток… В комнате слева опущены шторы. Справа: над книгой — шишковатая лысина, и лоб — огромная желтая парабола. Морщины на лбу — ряд желтых неразборчивых
строк. Иногда мы встречаемся
глазами — и тогда я чувствую: эти желтые
строки — обо мне.
Неточные совпадения
И что ж?
Глаза его читали, // Но мысли были далеко; // Мечты, желания, печали // Теснились в душу глубоко. // Он меж печатными
строками // Читал духовными
глазами // Другие
строки. В них-то он // Был совершенно углублен. // То были тайные преданья // Сердечной, темной старины, // Ни с чем не связанные сны, // Угрозы, толки, предсказанья, // Иль длинной сказки вздор живой, // Иль письма девы молодой.
Он отыскал, наконец, то, чего добивался, и стал читать;
строки прыгали в его
глазах, он, однако ж, дочел все «известие» и жадно принялся отыскивать в следующих нумерах позднейшие прибавления.
Перевернув несколько страниц, написанных круглым, скучным почерком, он поймал
глазами фразу, выделенную из плотных
строк: «Значит: дух надобно ставить на первое место, прежде отца и сына, ибо отец и сын духом рождены, а не дух отцом».
Вполголоса, растягивая гласные, она начала читать стихи; читала напряженно, делая неожиданные паузы и дирижируя обнаженной до локтя рукой. Стихи были очень музыкальны, но неуловимого смысла; они говорили о девах с золотыми повязками на
глазах, о трех слепых сестрах. Лишь в двух
строках:
Но он не мог оторвать взгляда своего от игры морщин на измятом, добром лице, от изумительного блеска детских
глаз, которые, красноречиво договаривая каждую
строку стихов, придавали древним словам живой блеск и обаятельный, мягкий звон.