Неточные совпадения
— Good day (здравствуйте)! — первый
сказал американец и хлопнул Дыму по колену.
— Tammany-holl. —
сказал опять
американец, любезно улыбаясь, — вэри-уэлл!
Правду
сказать, — все не понравилось Матвею в этой Америке. Дыме тоже не понравилось, и он был очень сердит, когда они шли с пристани по улицам. Но Матвей знал, что Дыма — человек легкого характера: сегодня ему кто-нибудь не по душе, а завтра первый приятель. Вот и теперь он уже крутит ус, придумывает слова и посматривает на
американца веселым оком. А Матвею было очень грустно.
Дыма тихонько полез под одеяло, стараясь улечься на краю постели. Однако когда в комнате погасили огонь и последний из
американцев улегся, он сначала все еще лицемерно вздохнул, потом поправился на своем месте и, наконец,
сказал...
— А зачем тебе непременно походить на
американца? —
сказал Матвей холодно…
— А, что! Я говорил вам, —
сказал он, поворачиваясь к смеющимся
американцам и забывая даже перевести свои слова. — Га! Вот как дерутся у нас, в Лозищах.
В черной громаде пролета, точно нора, светилось оконце мостового сторожа, и сам он, как ничтожный светляк, выполз из этой норы, с фонарем. Он тотчас же увидел на мосту иностранца, а это всегда нравится
американцу. Сторож похлопал Матвея по плечу и
сказал несколько одобрительных слов.
— О, конечно, конечно! — засмеялся Дикинсон. — Видите ли: вы третий русский джентльмен, которого я встречаю…
Скажите — много
американцев видели вы у себя на родине?
Неточные совпадения
Побольше остров называется Пиль, а порт, как я
сказал, Ллойд. Острова Бонин-Cима стали известны с 1829 года. Из путешественников здесь были: Бичи, из наших капитан Литке и, кажется, недавно Вонлярлярский, кроме того, многие неизвестные свету англичане и
американцы. Теперь сюда беспрестанно заходят китоловные суда разных наций, всего более американские. Бонин-Cима по-китайски или по-японски значит Безлюдные острова.
Смотрите вы на все эти чудеса, миры и огни, и, ослепленные, уничтоженные величием, но богатые и счастливые небывалыми грезами, стоите, как статуя, и шепчете задумчиво: «Нет, этого не
сказали мне ни карты, ни англичане, ни
американцы, ни мои учители; говорило, но бледно и смутно, только одно чуткое поэтическое чувство; оно таинственно манило меня еще ребенком сюда и шептало:
«Не хотите ли осмотреть канатный завод нашего банкира? —
сказал он мне, — нас повезет один из хозяев банкирского дома,
американец Мегфор».
«Еще
американцев», —
сказал я. «Кого же?» — живо перебил он.
— Так что это не так просто, как кажется, —
сказал Нехлюдов. — И об этом не мы одни, а многие люди думают. И вот есть один
американец, Джордж, так он вот как придумал. И я согласен с ним.