Неточные совпадения
Правду сказать, — все не понравилось Матвею в этой Америке. Дыме тоже не понравилось, и он был очень сердит, когда они шли с пристани по
улицам. Но Матвей знал, что Дыма — человек легкого характера: сегодня ему кто-нибудь не по душе, а завтра первый приятель. Вот и теперь он уже крутит ус, придумывает слова и посматривает на американца
веселым оком. А Матвею было очень грустно.
Он стоял над столом, покачивался и жужжал свои молитвы с закрытыми глазами, между тем как в окно рвался шум и грохот
улицы, а из третьей комнаты доносился смех молодого Джона, вернувшегося из своей «коллегии» и рассказывавшего сестре и Аннушке что-то
веселое.
И опять Мишка остался один, ему хотелось есть, и дом был страшно далек, и не было возле близких людей, — все это было так ужасно, что он поднялся, всхлипнул и, опустившись на четвереньки, пополз куда глаза глядят. Меркулов поднял его и понес; Мишка сразу успокоился и, покачиваясь на руках, сверху вниз, серьезно и самодовольно смотрел на страшную и теперь
веселую улицу и ни разу до самого дома не взглянул на незнакомого человека, спасшего его.
Неточные совпадения
Ранним утром выступил он в поход и дал делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши домов и
улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и из окон каждого дома виднелось
веселое пламя.
Я жил тогда в Одессе пыльной… // Там долго ясны небеса, // Там хлопотливо торг обильный // Свои подъемлет паруса; // Там всё Европой дышит, веет, // Всё блещет югом и пестреет // Разнообразностью живой. // Язык Италии златой // Звучит по
улице веселой, // Где ходит гордый славянин, // Француз, испанец, армянин, // И грек, и молдаван тяжелый, // И сын египетской земли, // Корсар в отставке, Морали.
У нас теперь не то в предмете: // Мы лучше поспешим на бал, // Куда стремглав в ямской карете // Уж мой Онегин поскакал. // Перед померкшими домами // Вдоль сонной
улицы рядами // Двойные фонари карет //
Веселый изливают свет // И радуги на снег наводят; // Усеян плошками кругом, // Блестит великолепный дом; // По цельным окнам тени ходят, // Мелькают профили голов // И дам и модных чудаков.
Минут пять молча пили чай. Клим прислушивался к шарканью и топоту на
улице, к
веселым и тревожным голосам. Вдруг точно подул неощутимый, однако сильный ветер и унес весь шум
улицы, оставив только тяжелый грохот телеги, звон бубенчиков. Макаров встал, подошел к окну и оттуда сказал громко:
Переходя из
улицы в
улицу, он не скоро наткнулся на старенький экипаж: тощей, уродливо длинной лошадью правил
веселый, словоохотливый старичок, экипаж катился медленно, дребезжал и до физической боли, до головокружения ощутимо перетряхивал в памяти круглую фигуру взбешенного толстяка и его визгливые фразы.