Неточные совпадения
А море глухо бьет в борты корабля, и волны, как горы, подымаются и
падают с рокотом, с плеском, с глухим стоном, как будто
кто грозит и жалуется вместе.
Пароход остановился на ночь в заливе, и никого не спускали до следующего утра. Пассажиры долго сидели на палубах, потом бо́льшая часть разошлась и заснула. Не
спали только те,
кого, как и наших лозищан, пугала неведомая доля в незнакомой стране. Дыма, впрочем, первый заснул себе на лавке. Анна долго сидела рядом с Матвеем, и порой слышался ее тихий и робкий голос. Лозинский молчал. Потом и Анна заснула, склонясь усталой головой на свой узел.
— Ну, разве я уж сам не могу различить, с
кем имею дело, — ответил мистер Борк с большою политикой. — Что вы обо мне думаете?.. Пхе! Мистер Борк дурак, мистер Борк не знает людей… Ну, только и я вам скажу это ваше большое счастье, что вы
попали сразу на мистера Борка. Я ведь не каждый день хожу на пристань, зачем я стал бы каждый день ходить на пристань?.. А у меня вы сразу имеете себе хорошее помещение, и для барышни найдем комнатку особо, вместе с моею дочкой.
— Ну, вы-таки умеете
попадать пальцем в небо, — сказал он, поглаживая свою бородку. — Нет, насчет кошелька так вы можете не бояться. Это не его ремесло. Я только говорю, что всякий человек должен искать солидного и честного дела. А
кто продает свой голос… пусть это будет даже настоящий голос… Но
кто продает его Тамани-холлу за деньги, того я не считаю солидным человеком.
Дыма не совсем понимал, как можно продать свой голос, хотя бы и настоящий, и
кому он нужен, но, так как ему было обидно, что раз он уже
попал пальцем в небо, — то он сделал вид, будто все понял, и сказал уже громко...
— Охота тебе слушать Берка. Вот он облаял этого ирландца… И совсем напрасно… Знаешь, я таки разузнал, что это такое Тамани-холл и как продают свой голос… Дело совсем простое… Видишь ли… Они тут себе выбирают голову, судей и прочих там чиновников… Одни подают голоса за одних, другие за других… Ну, понимаешь, всякому хочется
попасть повыше… Вот они и платят… Только, говорит, подай голос за меня…
Кто соберет десять голосов,
кто двадцать… Ты, Матвей, слушаешь меня?
— Тише, пожалуйста, Матвей, — пробовал остановить его Дыма. — Люди
спят, и здесь не любят, когда
кто кричит ночью…
Проснулся он внезапно, точно
кто толкнул его в бок, вскочил и, не отдавая себе отчета, куда и зачем, пошел опять по дороге. Море совсем угасло, на берегу никого не было, дорога тоже была пуста. Коттеджи
спали, освещаемые месяцем сверху,
спали также высокие незнакомые деревья с густою, тяжелою зеленью,
спало недопаханное квадратное поле, огороженное проволокой,
спала прямая дорога, белевшая и искрившаяся бледною полоской…
Кто знает, быть может, Гопкинс
пал невинною жертвой ревностного исполнения своего долга на Бродвее».
— Я не встречал никого,
кто мог бы так много
спать в таком неудобном положении.
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Неточные совпадения
Ибо, как я однажды сказал, ежели градоначальник будет
палить без расчета, то со временем ему даже не с
кем будет распорядиться…
Как истинный администратор он различал два сорта сечения: сечение без рассмотрения и сечение с рассмотрением, и гордился тем, что первый в ряду градоначальников ввел сечение с рассмотрением, тогда как все предшественники секли как
попало и часто даже совсем не тех,
кого следовало.
Долго раздумывал он,
кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал и тут не
упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных Голов».
Все это обнаруживало нечто таинственное, и хотя никто не спросил себя, какое
кому дело до того, что градоначальник
спит на леднике, а не в обыкновенной спальной, но всякий тревожился.
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и
пало оно не на
кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.