Неточные совпадения
И мистер Борк пошел дальше. Пошли и наши, скрепя сердцем, потому что столбы кругом дрожали,
улица гудела, вверху лязгало железо о железо, а прямо над головами лозищан
по настилке на всех парах
летел поезд. Они посмотрели с разинутыми ртами, как поезд изогнулся в воздухе змеей, повернул за угол, чуть не задевая за окна домов, — и
полетел опять
по воздуху дальше, то прямо, то извиваясь…
Матвей ждал Дыму, но Дыма с ирландцем долго не шел. Матвей сел у окна, глядя, как
по улице снует народ, ползут огромные, как дома, фургоны,
летят поезда. На небе, поднявшись над крышами, показалась звезда. Роза, девушка, дочь Борка, покрыла стол в соседней комнате белою скатертью и поставила на нем свечи в чистых подсвечниках и два хлеба прикрыла белыми полотенцами.
Сначала шли пешком, потом пара лошадей потащила их в огромном вагоне, потом поднимались наверх и
летели по воздуху. Из
улицы в
улицу — ехали долго. Пошли дома поменьше, попроще,
улицы пошли прямые, широкие и тихие.
А поезд
летел, и звон, мерный, печальный, оглашал то спящие ущелья, то долины, то
улицы небольших городов, то станции, где рельсы скрещивались, как паутина, где, шумя, как ветер в непогоду, пролетали такие же поезда,
по всем направлениям, с таким же звоном, ровным и печальным.
Уж рассветало. Я
летел по улице, как услышал, что зовут меня. Я остановился. «Куда вы? — сказал Иван Игнатьич, догоняя меня. — Иван Кузмич на валу и послал меня за вами. Пугач пришел». — «Уехала ли Марья Ивановна?» — спросил я с сердечным трепетом. «Не успела, — отвечал Иван Игнатьич, — дорога в Оренбург отрезана; крепость окружена. Плохо, Петр Андреич!»
Вахрушка только махнул рукой и
летел по улице, точно за ним гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге за мертвое тело. Всех изведет.
Дождемся ночи здесь. Ax, наконец // Достигли мы ворот Мадрита! скоро // Я
полечу по улицам знакомым, // Усы плащом закрыв, а брови шляпой. // Как думаешь? узнать меня нельзя?
Неточные совпадения
Он шел встречу ветра
по главной
улице города, уже раскрашенной огнями фонарей и магазинов; под ноги ему
летели клочья бумаги, это напомнило о письме, которое Лидия и Алина читали вчера, в саду, напомнило восклицание Алины:
Жизнь и движение
по улицам продолжались и ночью: ползли бесконечные обозы, как разрозненные звенья какого-то чудовищного ярмарочного червя; сновали
по всем направлениям извозчики, вихрем
летели тройки и, как шакалы, там и сям прятались какие-то подозрительные тени.
Дверцы захлопнулись, и карета, скрипя
по снегу полозьями, бойко
полетела вдоль
по Нагорной
улице;
Вспоминая эти сказки, я живу, как во сне; меня будит топот, возня, рев внизу, в сенях, на дворе; высунувшись в окно, я вижу, как дед, дядя Яков и работник кабатчика, смешной черемисин Мельян, выталкивают из калитки на
улицу дядю Михаила; он упирается, его бьют
по рукам, в спину, шею, пинают ногами, и наконец он стремглав
летит в пыль
улицы. Калитка захлопнулась, гремит щеколда и запор; через ворота перекинули измятый картуз; стало тихо.
Но в этот момент Спирька уложил пластом четвертого. Не успела Анфиса Егоровна сказать слова, как Груздев уже
полетел по лестнице вниз, без шапки выбежал на
улицу — и круг расступился, давая ему дорогу.