— Хорошо, пусть скажет. Вот послушай, малый:
вот ты, положим, обещал маме всегда ее слушаться… Должен исполнить обещание?..
Неточные совпадения
— То-то
вот и есть, что
ты дурак! Нужно, чтобы значило, и чтобы было с толком, и чтобы другого слова как раз с таким значением не было… А так — мало ли что
ты выдумаешь!.. Ученые не глупее вас и говорят не на смех…
Наконец я подошел к воротам пансиона и остановился… Остановился лишь затем, чтобы продлить ощущение особого наслаждения и гордости, переполнявшей все мое существо. Подобно Фаусту, я мог сказать этой минуте: «Остановись,
ты прекрасна!» Я оглядывался на свою короткую еще жизнь и чувствовал, что
вот я уже как вырос и какое, можно сказать, занимаю в этом свете положение: прошел один через две улицы и площадь, и весь мир признает мое право на эту самостоятельность…
— Ну,
вот и он
тебя ударил. Поди, вдобавок, стань на колени.
— Постой, — перебила мать, — теперь послушай меня.
Вот около
тебя новое платье (около меня действительно лежало новое платье, которое я с вечера бережно разложил на стуле). Если придет кто-нибудь чужой со двора и захватит…
Ты захочешь отнять?..
— Отдал, отдал! — перебила мать с горечью… — Ну, скажи: разве
ты сам отдашь?.. А
вот, если приставят нож к горлу…
—
Вот погоди, — я принесу
тебе книжечку: из нее
ты поймешь еще больше, — сказал он в заключение.
— На а не — беè—сех, — передразнил он неприятно дребезжащим голосом… — На небèсех…
Вот как
тебя научили! Матка полèчка? А?
— А — а.
Вот видишь! В Полтаве? И все-таки помнишь? А сегодняшнее евангелие забыл.
Вот ведь как
ты поддался лукавому? Как он
тебя осетил своими мрежами… Доложу, погоди, Степану Яковлевичу. Попадешь часика на три в карцер… Там одумаешься… Гро — бо — копатель!
— А теперь… Га! Теперь — все покатилось кверху тормашками на белом свете. Недавно еще… лет тридцать назад,
вот в этом самом Гарном Луге была еще настоящая шляхта… Хлопов держали в страхе… Чуть что… А! сохрани боже! Били, секли, мордовали!.. Правду
тебе скажу, — даже бывало жалко… потому что не по — христиански… А теперь…
— Да,
вот неприятная сторона известности… А скажи, думал ли
ты, что твой брат так скоро станет руководителем общественного мнения?
—
Ты еще глуп и все равно не поймешь…
Ты не знаешь, что такое юмор… Впрочем, прочти
вот тут… Мистер Тутс объясняется с Флоренсой и то и дело погружается в кладезь молчания…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну,
вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят
тебе — не Добчинский.
Анна Андреевна. У
тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове;
ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что
тебе глядеть на них? не нужно
тебе глядеть на них.
Тебе есть примеры другие — перед
тобою мать твоя.
Вот каким примерам
ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть на
тебя? И с какой стати ему смотреть на
тебя?
Вот что он пишет: «Любезный друг, кум и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)…и уведомить
тебя».
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все видишь.