Неточные совпадения
И вот, на третий день, часа
в три, вскоре после того как на дворе прогремели колеса отцовской брички, нас позвали не к обеду, а
в кабинет отца.
Мы были уверены, что дело идет о наказании, и вошли
в угнетенном настроении.
В кабинете мы увидели мать с встревоженным лицом и слезами на глазах. Лицо
отца было печально.
Однажды
отец, выслушав нашу чисто попугайскую утреннюю молитву, собрал нас
в своем
кабинете и стал учить ее правильному произношению и смыслу. После этого мы уже не коверкали слов и понимали их значение. Но молитва была холодна и не затрагивала воображения.
Но
отец, которому все это и надоело, и мешало, открыл свою дверь, и оба вошли
в кабинет. Петр без всяких предосторожностей подошел к постели и громко сказал по — польски...
Однажды мы сидели за уроком с комнате Марыни, которая занималась с малышами французским языком, когда ее позвали
в кабинет отца.
— Ка — кой красивый, — сказала моя сестренка. И нам с братом он тоже очень понравился. Но мать, увидев его, отчего-то вдруг испугалась и торопливо пошла
в кабинет… Когда
отец вышел
в гостиную, красивый офицер стоял у картины, на которой довольно грубо масляными красками была изображена фигура бородатого поляка,
в красном кунтуше, с саблей на боку и гетманской булавой
в руке.
— А — а, — протянул офицер с таким видом, как будто он одинаково не одобряет и Мазепу, и Жолкевского, а затем удалился с
отцом в кабинет. Через четверть часа оба вышли оттуда и уселись
в коляску. Мать и тетки осторожно, но с тревогой следили из окон за уезжавшими. Кажется, они боялись, что
отца арестовали… А нам казалось странным, что такая красивая, чистенькая и приятная фигура может возбуждать тревогу…
Выписка его была обязательна для чиновников, поэтому целые горы «Вестника» лежали у
отца в кабинете, но кажется, что мой старший брат и я были его единственными и то не особенно усердными читателями.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся
в кабинет отца.
В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан.
Отец велел нам идти за ним… Мы подошли к порогу и заглянули
в гостиную. Слабый отблеск света падал на пол и терялся
в темноте. У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее на фигуру.
«…Ее
отец сидел за столом
в углублении
кабинета и приводил
в порядок бумаги… Пронзительный ветер завывал вокруг дома… Но ничего не слыхал мистер Домби. Он сидел, погруженный
в свою думу, и дума эта была тяжелее, чем легкая поступь робкой девушки. Однако лицо его обратилось на нее, суровое, мрачное лицо, которому догорающая лампа сообщила какой-то дикий отпечаток. Угрюмый взгляд его принял вопросительное выражение.
Неточные совпадения
Это было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери
кабинета, и
в особенности по выражению лица
отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
Она,
в том темно-лиловом платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване, на том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда
в кабинете у деда и
отца Левина, и шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам
в деревню; я же там все свои препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь
отец мне твердит: «Мой
кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.
И вот вечером, тотчас после того, как почтальон принес письма, окно
в кабинете Варавки-отца с треском распахнулось, и раздался сердитый крик:
В назначенный вечер Райский и Беловодова опять сошлись у ней
в кабинете. Она была одета, чтобы ехать
в спектакль:
отец хотел заехать за ней с обеда, но не заезжал, хотя было уже половина восьмого.