Неточные совпадения
Усталый, с холодом в душе, я вернулся в
комнату и стал на колени в своей кровати, чтобы сказать обычные молитвы. Говорил я их неохотно, машинально и наскоро… В середине одной из молитв в усталом мозгу отчетливо, ясно, точно кто шепнул в ухо, стала совершенно посторонняя фраза: «бог…» Кончалась она обычным детским ругательством, каким обыкновенно мы обменивались с братом, когда бывали чем-нибудь недовольны. Я вздрогнул от
страха. Очевидно, я теперь пропащий мальчишка. Обругал бога…
Я прижался в своем уголке, стараясь, чтобы он меня не заметил, но вместе что-то мешало мне выскользнуть из
комнаты. Это был
страх за отца: Дешерт был огромный и злой, а хромой отец казался слабым и беззащитным.
Оказалось, что это был тот же самый Балмашевский, но… возмутивший всех циркуляр он принялся применять не токмо за
страх, но и за совесть: призывал детей, опрашивал, записывал «число
комнат и прислуги». Дети уходили испуганные, со слезами и недобрыми предчувствиями, а за ними исполнительный директор стал призывать беднейших родителей и на точном основании циркуляра убеждал их, что воспитывать детей в гимназиях им трудно и нецелесообразно. По городу ходила его выразительная фраза...
Мы собрались в большой
комнате виноторговца Вайнтрауба, куда доступ ученикам был воспрещен под
страхом исключения, и пригласили учителей.
Неточные совпадения
Соня молча смотрела на своего гостя, так внимательно и бесцеремонно осматривавшего ее
комнату, и даже начала, наконец, дрожать в
страхе, точно стояла перед судьей и решителем своей участи.
В той
комнате незначащая встреча: // Французик из Бордо, надсаживая грудь, // Собрал вокруг себя род веча // И сказывал, как снаряжался в путь // В Россию, к варварам, со
страхом и слезами; // Приехал — и нашел, что ласкам нет конца;
На него смотрели человек пятнадцать, рассеянных по
комнате, Самгину казалось, что все смотрят так же, как он: брезгливо, со
страхом, ожидая необыкновенного. У двери сидела прислуга: кухарка, горничная, молодой дворник Аким; кухарка беззвучно плакала, отирая глаза концом головного платка. Самгин сел рядом с человеком, согнувшимся на стуле, опираясь локтями о колена, охватив голову ладонями.
Клим неясно помнил все то, что произошло. Он действовал в состоянии
страха и внезапного опьянения; схватив Риту за руку, он тащил ее в свою
комнату, умоляя шепотом:
Узнал Илья Ильич, что нет бед от чудовищ, а какие есть — едва знает, и на каждом шагу все ждет чего-то страшного и боится. И теперь еще, оставшись в темной
комнате или увидя покойника, он трепещет от зловещей, в детстве зароненной в душу тоски; смеясь над
страхами своими поутру, он опять бледнеет вечером.