Неточные совпадения
Я помню, что никто из нас не сказал на это ни одного слова, и, я думаю, старшим могло показаться, что известие не произвело на детей никакого впечатления. Мы тихо вышли из комнаты и сели за стол. Но никто из нас не радовался, что отцовская гроза миновала. Мы чувствовали какую-то
другую грозу,
неведомую и мрачную…
Как бы то ни было, наряду с деревней, темной и враждебной, откуда ждали какой-то
неведомой грозы, в моем воображении существовала уже и
другая. А фигура вымышленного Фомки стала мне прямо дорогой и близкой.
Нет, — «все это наделал» в числе
другого зла какой-то
неведомый Катков.
Так еще недавно я выводил эти самые слова неинтересным почерком на неинтересной почтовой бумаге, и вот они вернулись из
неведомой, таинственной «редакции» отпечатанными на газетном листе и вошли сразу в несколько домов, и их теперь читают, перечитывают, обсуждают, выхватывают лист
друг у
друга.
И столько в этом было жизни, глубины, наконец столько
неведомого и тайно — манящего, что для
других вопросов не оставалось места.
Я знаю: мой долг перед вами,
неведомые друзья, рассказать подробнее об этом странном и неожиданном мире, открывшемся мне вчера. Но пока я не в состоянии вернуться к этому. Все новое и новое, какой-то ливень событий, и меня не хватает, чтобы собрать все: я подставляю полы, пригоршни — и все-таки целые ведра проливаются мимо, а на эти страницы попадают только капли…
Неточные совпадения
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в
другой конец залы к
другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то
неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые,
неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром
других речей…
Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в
другой, знакомства с новою, доселе совершенно
неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
Потом Обломову приснилась
другая пора: он в бесконечный зимний вечер робко жмется к няне, а она нашептывает ему о какой-то
неведомой стороне, где нет ни ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где текут реки меду и молока, где никто ничего круглый год не делает, а день-деньской только и знают, что гуляют всё добрые молодцы, такие, как Илья Ильич, да красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
«Прошу покорно! — с изумлением говорил про себя Райский, провожая ее глазами, — а я собирался развивать ее, тревожить ее ум и сердце новыми идеями о независимости, о любви, о
другой,
неведомой ей жизни… А она уж эмансипирована! Да кто же это!..»