Казалось, будто этой странной ночью все живет
особенной жизнью: кто-то огромный мечется среди метели, плачет, просит и проклинает, а все остальное несется, налетает, отступает, шипит, гудит, грохочет, грозит или трясется от страха…
Неточные совпадения
Но, и засыпая, я чувствовал, что где-то тут близко, за запертыми ставнями, в темном саду, в затканных темнотою углах комнат есть что-то
особенное, печальное, жуткое, непонятное, насторожившееся, страшное и — живое таинственной
жизнью «того света»…
И когда я опять произнес «Отче наш», то молитвенное настроение затопило душу приливом какого-то
особенного чувства: передо мною как будто раскрылась трепетная
жизнь этой огненной бесконечности, и вся она с бездонной синевой в бесчисленными огнями, с какой-то сознательной лаской смотрела с высоты на глупого мальчика, стоявшего с поднятыми глазами в затененном углу двора и просившего себе крыльев… В живом выражении трепетно мерцающего свода мне чудилось безмолвное обещание, ободрение, ласка…
Прошел год, другой. Толки шли все шире. В тихую
жизнь как бы вонзилась какая-то заноза, порождавшая смутную тревогу и окрашивавшая
особенным оттенком все события. А тут случилось знамение: гром ударил в «старую фигуру».
По остальным предметам я шел прекрасно, все мне давалось без
особенных усилий, и основной фон моих воспоминаний этого периода — радость развертывающейся
жизни, шумное хорошее товарищество, нетрудная, хотя и строгая дисциплина, беготня на свежем воздухе и мячи, летающие в вышине.
Лачуги, заборы, землянки. Убогая лавочка, где когда-то Крыштанович на сомнительные деньги покупал булки… Шоссе с пешеходами, возами, балагулами, странниками… гулкий мост. Речка, где мы купались с моим приятелем. Врангелевская роща. Ощущение
особенной приятной боли мелькнуло в душе. Как будто отрывалась и уплывала назад в первый еще раз так резко отграниченная полоска
жизни.
Мы все любили его, но порой довольно жестоко шутили над его деревенской простотой, которую он сохранил на всю
жизнь, и сохранил еще что-то
особенное: как будто противоречия
жизни отпечатлелись бессознательно на слишком чуткой совести.
В этот день я уносил из гимназии огромное и новое впечатление. Меня точно осияло. Вот они, те «простые» слова, которые дают настоящую, неприкрашенную «правду» и все-таки сразу подымают над серенькой
жизнью, открывая ее шири и дали. И в этих ширях и далях вдруг встают, и толпятся, и движутся знакомые фигуры, обыденные эпизоды, будничные сцены, озаренные
особенным светом.
Он впервые живо представил себе ее личную жизнь, ее мысли, ее желания, и мысль, что у нее может и должна быть своя
особенная жизнь, показалась ему так страшна, что он поспешил отогнать ее.
И все-таки чувствовал, что где-то глубоко в нем застыло убеждение, что Лидия создана для
особенной жизни и любви. Разбираться в чувстве к ней очень мешал широкий поток впечатлений, — поток, в котором Самгин кружился безвольно и все быстрее.
Наступало то странное оцепенение, которое, нося на себе все признаки отсутствия сознательной жизни, вместе с тем несомненно указывало на присутствие какой-то
особенной жизни, развивавшейся независимо от каких бы то ни было условий.
Он вообще плохо замечал то, что творилось вокруг него, живя своей
особенной жизнью в школе, дома, и почти каждый день он вызывал удивление Ильи непонятными вопросами.
Неточные совпадения
В одной письме развивает мысль, что градоначальники вообще имеют право на безусловное блаженство в загробной
жизни, по тому одному, что они градоначальники; в другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать на свое поведение
особенное внимание, так как в загробной
жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.
Кити испытывала
особенную прелесть в том, что она с матерью теперь могла говорить, как с равною, об этих самых главных вопросах в
жизни женщины.
— Может быть, и есть… Но его надо знать… Он
особенный, удивительный человек. Он живет одною духовною
жизнью. Он слишком чистый и высокой души человек.
— Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще граф (ведь они всё это ненавидят) без
особенного труда делает то же, если не лучше, чем он, посвятивший на это всю
жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
Так он жил, не зная и не видя возможности знать, что он такое и для чего живет на свете, и мучаясь этим незнанием до такой степени, что боялся самоубийства, и вместе с тем твердо прокладывая свою
особенную, определенную дорогу в
жизни.