И открытые окна, в которых никого не было видно, и
таинственный шорох разговоров в густой тени, и белые камни мощеного двора, и шопот листьев высокого тополя у каменицы — все это создавало особенное настроение.
От этого, понятно, зáмок казался еще страшнее, и даже в ясные дни, когда, бывало, ободренные светом и громкими голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели черные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил
таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь, падали вниз, будя гулкое эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго еще стояли стук, и топот, и гоготанье.
Странный, пустой, но неприятный случай этот подействовал на Глафиру Васильевну очень неприятно, — она тяготилась мертвым безмолвием зал, где тревожному уху ее с пустынных хор слышалась тихая речь и
таинственный шорох; ее пугал сумрак сонных кленов, кряхтящих под ветер над сонным, далеким прудком старинного парка; ее пугал даже всплеск золотистого карася на поверхности этой сонной воды.
Неточные совпадения
Все комнаты оживлены чьим-то
таинственным присутствием: много цветов, китайская библиотека, вазы, ларчики. Мы приездом своим как будто спугнули кого-то. Но в доме не слыхать ни
шороха, ни шелеста. А вон два-три туалета: нет сомнения, у Вампоа есть жена, может быть, две-три. Где ж они?
Несколько минут мы простояли на одном месте в надежде, что какой-нибудь
шорох выдаст присутствие тигра, но тишина была гробовая. Эта тишина была какой-то особенно
таинственной, страшной.
И теперь трудно было иностранному пришельцу бороться с простою местною дудкой, потому что она явилась слепому мальчику в тихий час дремоты, среди
таинственного вечернего
шороха, под шелест засыпавших буков, в сопровождении всей родственной украинской природы.
Раздается удар гонга, за занавесом стихает зал. Начинается веселая
таинственная музыка. Мольер под нее захрапел. С
шорохом упал громадный занавес. Чувствуется, что театр переполнен. В крайней золоченой ложе громоздятся какие-то смутные лица. В музыке громовой удар литавр, и из полу вырастает Лагранж с невероятным носом, в черном колпаке, заглядывает Мольеру в лицо.
В густой тайге шел точно
шорох и
таинственный шепот.