Ох, и люта же тоска на бродягу живет! Ночка-то темная, тайга-то глухая… дождем тебя моет, ветром тебя сушит, и на всем-то,
на всем белом свете нет тебе родного угла, ни приюту… Все вот на родину тянешься, а приди на родину, там тебя всякая собака за бродягу знает. А начальства-то много, да начальство-то строго… Долго ли на родине погуляешь — опять тюрьма!
Миллионы было поэтов, и даже очень известных, а по проверке временем осталось их
на всем белом свете не более двух десятков, конечно не считая меня.
У меня есть отец и мать, но я сирота: я одна-одинехонька
на всем белом свете, я с ужасом чувствую, что никого не люблю.
— Самому быть не доводилось, — отвечал Артемий, — а слыхать слыхал: у одного из наших деревенских сродники в Горах живут [То есть на правой стороне Волги.], наши шабры [Соседи.] девку оттоль брали. Каждый год ходят в Сибирь на золоты прииски, так они сказывали, что золото только в лесах там находят…
На всем белом свете золото только в лесах.
— Полно дурить-то. Ах ты, Никита, Никита!.. Время нашел! — с досадой сказал Веденеев. — Не шутя говорю тебе: ежели б она согласна была, да если бы ее отдали за меня, кажется, счастливее меня человека
на всем белом свете не было бы… Сделай дружбу, Никита Сокровенный, Богом прошу тебя… Самому сказать — язык не поворотится… Как бы знал ты, как я тебя дожидался!.. В полной надежде был, что ты устроишь мое счастье.
— Да, теперь ты у меня остался один, один
на всем белом свете; теперь он почернел для меня: «Отсветила звезда моя, отсветила приглядная, покрылась саваном, небо туманное»… Как это дальше-то поется эта песня, которую сложил Владимир-утопленник?
Неточные совпадения
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе
на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я
на них
всех свиней со
бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что
все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Долго при
свете месяца мелькал
белый парус между темных волн; слепой
все сидел
на берегу, и вот мне послышалось что-то похожее
на рыдание: слепой мальчик точно плакал, и долго, долго…
А между тем в существе своем Андрей Иванович был не то доброе, не то дурное существо, а просто — коптитель неба. Так как уже немало есть
на белом свете людей, коптящих небо, то почему же и Тентетникову не коптить его? Впрочем, вот в немногих словах
весь журнал его дня, и пусть из него судит читатель сам, какой у него был характер.
Он взглянул
на нее. Она закинула голову
на спинку кресел и скрестила
на груди руки, обнаженные до локтей. Она казалась бледней при
свете одинокой лампы, завешенной вырезною бумажною сеткой. Широкое
белое платье покрывало ее
всю своими мягкими складками; едва виднелись кончики ее ног, тоже скрещенных.
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная посуда
на полках приобрела сходство с оружием, а
белая масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре
света старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и
весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку
на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы.