Неточные совпадения
— А вы ж сами это
видели? — задорно спросил
мельник.
— Лгать не стану, — говорит, — сам никогда не видал. Ну, а вы, господин
мельник, когда-нибудь Киев
видели?
Эта речь пришлась
мельнику не так по вкусу, как девичьи поцелуи. «
Видишь ты, куда гнет, — подумал он про себя. — Эх, Филипп, Филипп, задаст она тебе теперь потасовку». Но, все-таки, набравшись храбрости и отведя свои глаза в сторону, он промолвил...
— Ну, девка! — сказал
мельник, опасливо закрывая лицо ладонью, как бы в самом деле не засветила кулаком. — Я
вижу, с тобой умному человеку и говорить нельзя. Ступай, посылай сюда мать!
И он, не поклонившись, повернулся и пошел себе за околицу, даже не оглядываясь на избушку, у которой долго еще белела узорная сорочка, — белела на черной тени под вишеньем, как белесая звездочка, — и нельзя было
мельнику видеть, как плакали черные очи, как тянулись к нему белые руки, как вздыхала девичья грудь.
Тут
мельник вышел уже на самый гребень дороги, откуда начинался пологий спуск к реке. Впереди уже слышно было, — так, чуть-чуть, когда подыхивал ночной ветерок, — как сонная вода звенит в потоках. А сзади, оглянувшись еще раз,
мельник увидел спящее в садах село и под высокими тополями маленькую вдовину хатку… Он остановился и подумал немного, почесываясь в голове.
Но тут он
увидел, что дело меняется: чорт со своею ношей закружился в воздухе и стал опускаться все ниже. «Видно, пожадничал да захватил себе ношу не под силу, — подумал
мельник. — Ну, теперь, пожалуй, можно бы и выручить жида, — все-таки живая душа, не сравняешь с нечистым. Ну-ко, благословясь, крикну поздоровее!»
Но вместо этого, сам не знает уж как, он изо всех ног побежал с плотины и спрятался под густыми яворами, что мочили свои зеленые ветви, как русалки, в темной воде мельничного затора. Тут, под деревьями, было темно, как в бочке, и
мельник был уверен, что никто его не
увидит. А у него в это время уж и зуб не попадал на зуб, а руки и ноги тряслись так, как мельничный рукав во время работы. Однако брала-таки охота посмотреть, что будет дальше.
— Эй, эй! придержи его, а то ведь уйдет, — чуть было не крикнул испугавшийся
мельник, но
увидел, что чорт уже прихватил шинкаря за длинную фалду.
Чорт немного отдышался и сел, все еще сгорбившись, на гати. Над гатью, хоть было темно,
мельник ясно
увидел пару рогов, как у молодого телка, которые так и вырезались на белом тумане, что подымался из омута.
— Ой, моя Сурке, Шлемка, Ителе, Мовше! Ой! господин
мельник, господин
мельник, пожалуйста заступитесь, скажите три слова! Я ж
вижу вас, вот вы стоите тут под явором. Пожалейте бедного жида, ведь и жид тоже имеет живую душу.
— Вот что, Гаврилушко, — сказал все-таки
мельник ласковым голосом, — поди ляг со мною. Когда человек
видел такое, что я
видел, так что-то бывает страшно.
И опять миряне скребли свои затылки. У кого была совесть, тот себе думал: «Хоть бы подводу дать за жидовские деньги…» Да,
видите, побоялся каждый: пожалуй, люди догадаются, что, значит, он с жидом не рассчитался. А
мельник опять думал: «Ну, народ! Вот так же и меня будут рады спровадить, если я когда-нибудь дам маху».
И
мельник со страхом посмотрел на окно жидовской хаты, не
увидит ли опять, как жиденята мотают головами и жужжат, и молятся о своем батьке.
— Цур тобi, пек тобi [«Цур тобi, пек тобi» — заклинание.], — сказал
мельник и, подняв глаза,
увидел, что это не в воде, а по воздуху летит что-то прямо к мельнице.
— А еще я говорю: нам чужие желают, чтоб нас черти взяли, это правда… А как вы думаете, если б здесь сейчас были наши жидки да
увидели, что вы со мной хотите делать, — какой бы они тут гевалт подняли, а? А об
мельнике через год, кого ни спросите, свои братья скажут: а пусть его чорт унесет… Три!
Пошли у
мельника по шкуре мурашки, и взглянул он на дорогу к селу: «А как бы это, — думает себе, — приударить и мне хорошенько за девками. Когда-то бегал не хуже людей». Да вдруг и отлегло у него от сердца, потому что,
видит, опять идет к мельничной гати человек да еще не кто-нибудь, а самый его наймит — Харько.
— Кто это тебе сказал?.. Да я у тебя в костях и то все
вижу… А что спросил, так это так себе, на всякий случай. Так ты говоришь: какой человек
мельник?
— Ты, я
вижу, любишь морочить, а мне некогда. Скажи попросту: хороший
мельник человек или плохой?
— Прощайте вы, карие оченята, — вздыхает
мельник да вдруг
видит: схватилась девушка руками за грудь, да как наберет воздуху, да как крикнет...
Потому что,
видите ли, ново-каменские люди не раз после того
видели того самого чертяку: с тех пор как попробовал
мельника, уже не хочет вернуться к себе без хорошей добычи… Летает, как отставшая птица, и все высматривает…
Неточные совпадения
— А вот изволите
видеть: насчет мельницы, так
мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
Разве три министра, один не министр, один дюк, один профессор хирургии и один лорд пиетизма не засвидетельствовали всенародно в камере пэров и в низшей камере, в журналах и гостиных, что здоровый человек, которого ты
видел вчера, болен, и болен так, что его надобно послать на яхте вдоль Атлантического океана и поперек Средиземного моря?.. «Кому же ты больше веришь: моему ослу или мне?» — говорил обиженный
мельник, в старой басне, скептическому другу своему, который сомневался, слыша рев, что осла нет дома…
— А по сапогам
вижу: бус [Бус — хлебная пыль, которая летит при размолке зерна. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)] на сапогах, значит
мельник.
С секунду он оставался недвижим; но, взглянув кругом, он
увидел, что солдаты довольно спокойно застегивали шинели и вылезали один за другим; один даже — кажется,
Мельников — шутливо сказал:
Погубив одного из своих соперников,
видя рождающееся вновь расположение к себе Ивана Васильевича и не зная, что
мельник уже сидит в слободской тюрьме, Басманов сделался еще высокомернее. Он, следуя данным ему наставлениям, смело глядел в очи царя, шутил с ним свободно и дерзко отвечал на его насмешки.