Неточные совпадения
Полковник, очевидно, очень трусил неприятеля. Будучи храбрым и даже отважным в своей канцелярии, равно как и в любой губернской гостиной, и на любом зеленом поле, — он пасовал перед неведомым ему неприятелем — русским
народом. Но боязни своей показать не желал (она сама собой иногда прорывалась наружу) и потому поторопился дать иное, но тоже не совсем для себя бесполезное значение вызову предводителя на секретное
слово.
До этой минуты либеральному поручику приходилось толковать о русском
народе только в приятных гостиных, да и толковать-то не иначе как с чужих
слов, с чужих мыслей.
— Мое дело не расходится с моим
словом! — с гордым презрением и будто неуязвимым достоинством перебил Полояров. — За меня факты-с!.. Я, милостивая государыня, не далее как два дня назад с паперти говорил
народу!
Здесь всецело живут богатые преданья о понизовской вольнице, потому что и обселили-то эти места все больше беглые из помещичьих да монастырских крестьян, да кое-кто из служилого люда,
словом, тот
народ, который в устах своих теперешних потомков, когда их спрашивают про предков, характеризуется
словами, что был, мол, это всякий сброд да наволока.
«Всякий объясняющий противное и не исполняющий Монаршей воли Нашей есть враг наш. Уповаем, что преданность
народа оградит престол Наш от покушений злонамеренных людей, не оправдавших Наше Монаршее доверие. Повелеваем всем подданным Нашим верить одному Нашему Монаршему
слову».
И с этим
словом, благословив
народ, он пошел из храма. Все разом бросились к владыке. Каждый хотел получить от него еще одно благословение и в последний раз облобызать пастырскую руку. На многих глазах виднелись слезы.
Русский
народ издавна отличался долготерпением. Били нас татары — мы молчали просто, били цари — молчали и кланялись, теперь бьют немцы — мы молчим и уважаем их… Прогресс!.. Да в самом деле, что нам за охота заваривать серьезную кашу? Мы ведь широкие натуры, готовые на грязные полицейские скандальчики под пьяную руку. Это только там, где-то на Западе, есть такие души, которых ведет на подвиги одно пустое
слово — la gloire [Слава (фр.).].
Когда окончилось это чтение, Хвалынцев пробрался в коридор, который был полон
народом. Едва успел Константин Семенович перекинуться кое с кем из знакомых несколькими
словами, как мимо него понеслась огромная гурьба, с криками: «на сходку! на сходку! в актовую залу!» Студенты бежали, опережая друг друга. Увлеченный общим потоком, и Хвалынцев направился туда же.
— Но вопрос в том, захотят ли поляки нашего участия? — возразил Хвалынцев. — У нас к ним одно сочувствие и ни тени ненависти. Но я знаю по трехлетнему университетскому опыту, поляки всегда чуждались нас; у них всегда для нас одно только сдержанное и гордое презрение; наконец, сколько раз приходится слышать нам от поляков
слова злорадства и ненависти не к правительству, но к нам, к России, к русскому
народу, так нуждаются ли они в нашем сочувствии?
Литейная, Владимирская, Александрийская площадь, Садовая,
словом, все ближайшие к пожару улицы, площади и переулки были запружены
народом и экипажами, загромождены мебелью, завалены товарами, узлами и всякими пожитками.
Иной встречи и быть не могло: у них одна и та же радость и горе, одни и те же друзья и недруги, и это высшее единение чувствовалось инстинктивно, само собою, никем и ничем не подсказанное, никаким искусством не прививаемое: оно органически, естественно рождалось из двух близких
слов, из двух родных понятий:
народ и царь.
Народ видел эту скорбь, видел эти слезы. Быть может, никогда еще не был он так близок
народу, так высоко популярен, как в эти тяжкие минуты всенародной беды. Не было такой непереходной преграды, которая бы не преодолелась, не было такой великой жертвы, которая не принеслась бы
народом, с восторгом несокрушимой силы и любви, с охотой доброй воли, по единому его
слову.
Факт безобразный и доселе никогда не бывалый в
народе, у которого для преступника, каков бы он ни был, нет имени злодея, а существует человеческое
слово несчастный.
Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А, не до
слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете
народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Я
слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил про мельницу //
Народу рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Живя с
народом, сам, // Что думывал, что читывал, // Всё — даже и учителя, // Отца Аполлинария, // Недавние
слова: // «Издревле Русь спасалася // Народными порывами».
И русскую деву влекли на позор, // Свирепствовал бич без боязни, // И ужас
народа при
слове «набор» // Подобен был ужасу казни?
С козою с барабанщицей // И не с простой шарманкою, // А с настоящей музыкой // Смотрели тут они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не в бровь, а прямо в глаз! // Шалаш полным-полнехонек. //
Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют
слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!