Неточные совпадения
Андрей Павлович молчал либо старался отделываться
фразами и вопросами о совсем посторонних предметах, но все это как-то не клеилось, как-то неловко выходило. Он боялся, он просто духом падал пред необходимостью раскрыть старику всю
ужасную истину. «Тот же нож», — думал он. — «Возьми его да и ударь ему прямо в сердце… то же самое будет!»
Неточные совпадения
Саша ее репетитор по занятиям медициною, но еще больше нужна его помощь по приготовлению из тех предметов гимназического курса для экзамена, заниматься которыми ей одной было бы уж слишком скучно; особенно
ужасная вещь — это математика: едва ли не еще скучнее латинский язык; но нельзя, надобно поскучать над ними, впрочем, не очень же много: для экзамена, заменяющего гимназический аттестат, в медицинской академии требуется очень, очень немного: например, я не поручусь, что Вера Павловна когда-нибудь достигнет такого совершенства в латинском языке, чтобы перевести хотя две строки из Корнелия Непота, но она уже умеет разбирать латинские
фразы, попадающиеся в медицинских книгах, потому что это знание, надобное ей, да и очень не мудреное.
— Константин Иванович сейчас приедет. Около Мценска… говорят, весь поезд… погиб и все… телеграмма
ужасная… — слышались отрывистые
фразы Игнатова.
Поездка в Гусеницы — родину Гуса — осталась в моей памяти как настоящее столпотворение вавилонское по
ужасной свалке на станции Пильзен, где пассажиры нашего поезда атаковали буфет с пильзенским пивом. Селение Гусеницы приняло нас к ночи особенно радушно. И на нескольких транспарантах красовались
фразы на русском языке, вроде:"Привет братьям русским".
Эдгар при этом говорит сам себе еще более запутанную
фразу: I know not how conceit may rob the treasury of life, wheii life itself yields to the theft: had lie been where he thought, by this, had thought been past [Я не знаю, как хитрость может ограбить сокровищницу жизни, когда сама жизнь отдается этому воровству: если бы он только был там, где он думал, то теперь он не мог бы уже думать (англ.).], и подходит к Глостеру под видом опять другого человека и удивляется, как он не убился, упав с такой
ужасной высоты.
После несчастной битвы под Аустерлицом, австрийский император Франц, как мы уже говорили, вступил с Наполеоном в переговоры о мире, перемирие было подписано 26 ноября 1805 года, а на другой день император Александр Павлович уехал в Петербург. Воображение его было чересчур потрясено
ужасными сценами войны; как человек он радовался ее окончанию, но как монарх сказал перед отъездом следующую
фразу, достойную великого венценосца: