Неточные совпадения
У всякого есть
свой задор: у одного задор
обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ
своим приятелям,
знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе
к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть
свое, но у Манилова ничего не было.
— Так, так, так, — сказал он, наконец, пробарабанив пальцами по столу. — То, что сделал Лихонин, прекрасно и смело. И то, что князь и Соловьев идут ему навстречу, тоже очень хорошо. Я, с
своей стороны, готов, чем могу, содействовать вашим начинаниям. Но не лучше ли будет, если мы поведем нашу
знакомую по пути, так сказать, естественных ее влечений и способностей. Скажите, дорогая моя, —
обратился он
к Любке, — что вы знаете, умеете? Ну там работу какую-нибудь или что. Ну там шить, вязать, вышивать.
— По-моему, самое благоразумное, — сказал он, — вам написать от себя министру письмо, изложить в нем
свою крайнюю надобность быть в Петербурге и объяснить, что начальник губернии не берет на себя разрешить вам это и отказывается ходатайствовать об этом, а потому вы лично решаетесь
обратиться к его высокопревосходительству; но кроме этого — напишите и
знакомым вашим, кто у вас там есть, чтобы они похлопотали.
— Вы, господа литераторы, — продолжал он, прямо
обращаясь к Калиновичу, — живя в хорошем обществе, встретите характеры и сюжеты интересные и
знакомые для образованного мира, а общество, наоборот, начнет любить,
свое, русское, родное.
Прежде Гоголь в беседе с близкими
знакомыми выражал много добродушия и охотно вдавался во все капризы
своего юмора и воображения; теперь он был очень скуп на слова, и все, что ни говорил, говорил, как человек, у которого неотступно пребывала в голове мысль, что «с словом надобно
обращаться честно», или который исполнен сам
к себе глубокого почтения.