Неточные совпадения
Даже
цвет этого красивого, правильного лица поражал своим ровным,
нежным, розовым тоном, и только очень опытный взгляд различил бы
в этой кажущейся свежести, вместе с некоторой опухлостью черт, результат алкогольного воспаления крови.
Ромашов взялся было за скобку, но вспомнил, что окно еще не выставлено. Тогда, охваченный внезапным порывом веселой решимости, он изо всех сил дернул к себе раму. Она подалась и с трескам распахнулась, осыпав голову Ромашова кусками извести и сухой замазки. Прохладный воздух, наполненный
нежным, тонким и радостным благоуханием белых
цветов, потоком ворвался
в комнату.
Однажды Николаев был приглашен к командиру полка на винт. Ромашов знал это. Ночью, идя по улице, он услышал за чьим-то забором, из палисадника, пряный и страстный запах нарциссов. Он перепрыгнул через забор и
в темноте нарвал с грядки, перепачкав руки
в сырой земле, целую охапку этих белых,
нежных, мокрых
цветов.
Это, конечно, только о мужчинах: у женщин ведь и не бывает сильного ума, по — нынешнему, — им, видите ли, природа отказала в этом, как отказала кузнецам
в нежном цвете лица, портным — в стройности стана, сапожникам — в тонком обонянии, — это все природа.
Неточные совпадения
Он был любим… по крайней мере // Так думал он, и был счастлив. // Стократ блажен, кто предан вере, // Кто, хладный ум угомонив, // Покоится
в сердечной неге, // Как пьяный путник на ночлеге, // Или,
нежней, как мотылек, //
В весенний впившийся
цветок; // Но жалок тот, кто всё предвидит, // Чья не кружится голова, // Кто все движенья, все слова //
В их переводе ненавидит, // Чье сердце опыт остудил // И забываться запретил!
Он пел любовь, любви послушный, // И песнь его была ясна, // Как мысли девы простодушной, // Как сон младенца, как луна //
В пустынях неба безмятежных, // Богиня тайн и вздохов
нежных; // Он пел разлуку и печаль, // И нечто, и туманну даль, // И романтические розы; // Он пел те дальные страны, // Где долго
в лоно тишины // Лились его живые слезы; // Он пел поблеклый жизни
цвет // Без малого
в осьмнадцать лет.
Перед ним стояли Вера и Полина Карповна, последняя
в палевом, газовом платье, точно
в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими рукавами, вся
в цветах,
в лентах,
в кудрях. Она походила на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают
в ленточки, ошейники и бантики их
нежные хозяйки или собачьи фокусники.
Цвет глаз и волос до бесконечности разнообразен: есть совершенные брюнетки, то есть с черными как смоль волосами и глазами, и
в то же время с необыкновенною белизной и ярким румянцем; потом следуют каштановые волосы, и все-таки белое лицо, и, наконец, те
нежные лица — фарфоровой белизны, с тонкою прозрачною кожею, с легким розовым румянцем, окаймленные льняными кудрями,
нежные и хрупкие создания с лебединою шеей, с неуловимою грацией
в позе и движениях, с горделивою стыдливостью
в прозрачных и чистых, как стекло, и лучистых глазах.
Плывите скорей сюда и скажите, как назвать этот
нежный воздух, который, как теплые волны, омывает, нежит и лелеет вас, этот блеск неба
в его фантастическом неописанном уборе, эти
цвета, среди которых утопает вечернее солнце?