Неточные совпадения
— Пожалуй, она никогда и никого не любила, кроме себя.
В ней пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила. И
в то же
время она — такая добрая, женственная, бесконечно милая. Точно
в ней два человека: один — с
сухим, эгоистичным умом, другой — с нежным и страстным сердцем. Вот оно, читайте, Ромашов. Что сверху — это лишнее. — Назанский отогнул несколько строк свер-ху. — Вот отсюда. Читайте.
Он говорил это радушно, с любезной улыбкой, но
в его голосе и глазах Ромашов ясно уловил то же самое отчужденное, деланное и
сухое выражение, которое он почти бессознательно чувствовал, встречаясь с Николаевым все последнее
время.
— К вашим услугам, Владимир Ефимыч, — ответил Ромашов с фальшивой развязностью, но дрогнувшим голосом. Он нагнулся, сорвал прошлогоднюю
сухую коричневую былинку и стал рассеянно ее жевать.
В то же
время он пристально глядел, как
в пуговицах на пальто Николаева отражалась его собственная фигура, с узкой маленькой головкой и крошечными ножками, но безобразно раздутая
в боках.
Земля, насыпанная на дороге, сделав ее гладкою
в сухое время, дождями разжиженная, произвела великую грязь среди лета и сделала ее непроходимою…
Симбирская гора, или, лучше сказать, подъем на Симбирскую гору, высокую, крутую и косогористую, был тогда таким тяжелым делом, что даже
в сухое время считали его более затруднительным, чем самую переправу через Волгу; во время же грязи для тяжелого экипажа это было препятствие, к преодолению которого требовались неимоверные усилия; это был подвиг, даже небезопасный.
Неточные совпадения
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была
в это
время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная
сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня.
— Этот у меня будет светский молодой человек, — сказал папа, указывая на Володю, — а этот поэт, — прибавил он,
в то
время как я, целуя маленькую
сухую ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал
в этой руке розгу, под розгой — скамейку, и т. д., и т. д.
Не описываю и мыслей, подымавшихся
в голове, как туча
сухих листьев осенью, после налетевшего вихря; право, что-то было на это похожее, и, признаюсь, я чувствовал, что по
временам мне начинает изменять рассудок.
Во
время этих хлопот разоружения, перехода с «Паллады» на «Диану», смены одной команды другою, отправления сверхкомплектных офицеров и матросов
сухим путем
в Россию я и выпросился домой. Это было
в начале августа 1854 года.
Тут целые океаны снегов, болот,
сухих пучин и стремнин, свои сорокаградусные тропики, вечная зелень сосен, дикари всех родов, звери, начиная от черных и белых медведей до клопов и блох включительно, снежные ураганы, вместо качки — тряска, вместо морской скуки — сухопутная, все климаты и все
времена года, как и
в кругосветном плавании…