Неточные совпадения
И вот сейчас опять проверяю себя, стало быть, опять-таки думаю…» И он
до тех пор разбирался в этих нудных, запутанных мыслях, пока ему вдруг не стало почти физически противно:
как будто у него под черепом расплылась серая, грязная паутина, от которой никак нельзя было освободиться.
Между офицером и денщиком давно уже установились простые, доверчивые, даже несколько любовно-фамильярные отношения. Но когда дело доходило
до казенных официальных ответов, вроде «точно так», «никак нет», «здравия желаю», «не могу знать»,
то Гайнан невольно выкрикивал их
тем деревянным, сдавленным, бессмысленным криком,
каким всегда говорят солдаты с офицерами в строю. Это была бессознательная привычка, которая въелась в него с первых дней его новобранства и, вероятно, засела на всю жизнь.
— О, я тоже это знаю! — весело подхватила Шурочка. — Но только не так. Я, бывало, затаиваю дыхание, пока хватит сил, и думаю: вот я не дышу, и теперь еще не дышу, и вот
до сих пор, и
до сих, и
до сих… И тогда наступало это странное. Я чувствовала,
как мимо меня проходило время. Нет, это не
то: может быть, вовсе времени не было. Это нельзя объяснить.
У него было такое впечатление,
как будто Николаев с удовольствием выгоняет его из дому. Но
тем не менее, прощаясь с ним нарочно раньше, чем с Шурочкой, он думал с наслаждением, что вот сию минуту он почувствует крепкое и ласкающее пожатие милой женской руки. Об этом он думал каждый раз уходя. И когда этот момент наступил,
то он
до такой степени весь ушел душой в это очаровательное пожатие, что не слышал,
как Шурочка сказала ему...
—
Какой позор,
какой позор! — шептал подпоручик, не двигаясь с места. — Дойти
до того, что тебя едва терпят, когда ты приходишь… Нет, довольно. Теперь я уж твердо знаю, что довольно!
И ему вдруг нетерпеливо, страстно,
до слез захотелось сейчас же одеться и уйти из комнаты. Его потянуло не в собрание,
как всегда, а просто на улицу, на воздух. Он
как будто не знал раньше цены свободе и теперь сам удивлялся
тому,
как много счастья может заключаться в простой возможности идти, куда хочешь, повернуть в любой переулок, выйти на площадь, зайти в церковь и делать это не боясь, не думая о последствиях. Эта возможность вдруг представилась ему каким-то огромным праздником души.
И вместе с
тем вспомнилось ему,
как в раннем детстве, еще
до корпуса, мать наказывала его
тем, что привязывала его тоненькой ниткой за ногу к кровати, а сама уходила.
Очередь дошла
до левофлангового солдатика Хлебникова, который служил в роте общим посмешищем. Часто, глядя на него, Ромашов удивлялся,
как могли взять на военную службу этого жалкого, заморенного человека, почти карлика, с грязным безусым лицом в кулачок. И когда подпоручик встречался с его бессмысленными глазами, в которых,
как будто раз навсегда с самого дня рождения, застыл тупой, покорный ужас,
то в его сердце шевелилось что-то странное, похожее на скуку и на угрызение совести.
Остальные постепенно разбрелись по поляне невдалеке от костра. Затеяли было играть в горелки, но эта забава вскоре окончилась, после
того как старшая Михина, которую поймал Диц, вдруг раскраснелась
до слез и наотрез отказалась играть. Когда она говорила, ее голос дрожал от негодования и обиды, но причины она все-таки не объяснила.
Офицеры в эту минуту свернули с тропинки на шоссе.
До города оставалось еще шагов триста, и так
как говорить было больше не о чем,
то оба шли рядом, молча и не глядя друг на друга. Ни один не решался — ни остановиться, ни повернуть назад. Положение становилось с каждой минутой все более фальшивым и натянутым.
Ромашов зажмурил глаза и съежился. Ему казалось, что если он сейчас пошевелится,
то все сидящие в столовой заметят это и высунутся из окон. Так простоял он минуту или две. Потом, стараясь дышать
как можно тише, сгорбившись и спрятав голову в плечи, он на цыпочках двинулся вдоль стены, прошел, все ускоряя шаг,
до ворот и, быстро перебежав освещенную луной улицу, скрылся в густой тени противоположного забора.
Так они и прослужили всю панихиду. А когда очередь дошла
до последнего воззвания,
то Осадчий, наклонив вниз голову, напружив шею, со странными и страшными, печальными и злыми глазами заговорил нараспев низким голосом, рокочущим,
как струны контрабаса...
В начальники выбирался самый храбрый, самый сильный и хитрый, и его власть,
до тех пор пока его не убивали подчиненные, принималась всеми истинно
как божеская.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были
какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же
до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а
как добрался
до Александра Македонского,
то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове
до сих пор стучит. Здесь,
как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не
то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — //
До нитки разорил! // А драл…
как сам Шалашников! // Да
тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С
тех пор,
как слух прошел, // Что воля нам готовится, // У князя речь одна: // Что мужику у барина //
До светопреставления // Зажату быть в горсти!..