— По ночам горели дома, и дул ветер, и от ветра качались
черные тела на виселицах, и над ними кричали вороны.
Неточные совпадения
В пол-аршина от лица Ромашова лежали ее ноги, скрещенные одна на другую, две маленькие ножки в низких туфлях и в
черных чулках, с каким-то стрельчатым белым узором. С отуманенной головой, с шумом в ушах, Ромашов вдруг крепко прижался зубами к этому живому, упругому, холодному, сквозь чулок,
телу.
Она обвилась руками вокруг его шеи и прижалась горячим влажным ртом к его губам и со сжатыми зубами, со стоном страсти прильнула к нему всем
телом, от ног до груди. Ромашову почудилось, что
черные стволы дубов покачнулись в одну сторону, а земля поплыла в другую, и что время остановилось.
Оставался церемониальный марш. Весь полк свели в тесную, сомкнутую колонну, пополуротно. Опять выскочили вперед желонеры и вытянулись против правого фланга, обозначая линию движения. Становилось невыносимо жарко. Люди изнемогали от духоты и от тяжелых испарений собственных
тел, скученных в малом пространстве, от запаха сапог, махорки, грязной человеческой кожи и переваренного желудком
черного хлеба.
— Те что? Такие же замарашки, как я сама, — небрежно говорила она, — они родились в
черном теле, а этот, — прибавляла она почти с уважением об Андрюше и с некоторою если не робостью, то осторожностью лаская его, — этот — барчонок! Вон он какой беленький, точно наливной; какие маленькие ручки и ножки, а волоски как шелк. Весь в покойника!
Больной Самсонов, в последний год лишившийся употребления своих распухших ног, вдовец, тиран своих взрослых сыновей, большой стотысячник, человек скаредный и неумолимый, подпал, однако же, под сильное влияние своей протеже, которую сначала было держал в ежовых рукавицах и в
черном теле, «на постном масле», как говорили тогда зубоскалы.
Как только, бывало, вспомню, что она в зипуне гусей гоняет, да в
черном теле, по барскому приказу, содержится, да староста, мужик в дехтярных сапогах, ее ругательски ругает — холодный пот так с меня и закапает.
He-немцы, с своей стороны, не знали ни одного (живого) языка, кроме русского, были отечественно раболепны, семинарски неуклюжи, держались, за исключением Мерзлякова, в
черном теле и вместо неумеренного употребления сигар употребляли неумеренно настойку.
Неточные совпадения
Казалось, слышно было, как деревья шипели, обвиваясь дымом, и когда выскакивал огонь, он вдруг освещал фосфорическим, лилово-огненным светом спелые гроздия слив или обращал в червонное золото там и там желтевшие груши, и тут же среди их
чернело висевшее на стене здания или на древесном суку
тело бедного жида или монаха, погибавшее вместе с строением в огне.
Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и
черная шпага вытянуто рвались в воздух; богатство костюма выказывало в нем капитана, танцующее положение
тела — взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным моментом и кричал — но что?
Начинало смеркаться, когда пришел я к комендантскому дому. Виселица со своими жертвами страшно
чернела.
Тело бедной комендантши все еще валялось под крыльцом, у которого два казака стояли на карауле. Казак, приведший меня, отправился про меня доложить и, тотчас же воротившись, ввел меня в ту комнату, где накануне так нежно прощался я с Марьей Ивановною.
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с
черной повязкой на правой щеке тонкое
тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все люди нетрезвы.
Было что-то очень глупое в том, как
черные солдаты, конные и пешие, сбивают, стискивают зеленоватые единицы в большое, плотное
тело, теперь уже истерически и грозно ревущее, стискивают и медленно катят, толкают этот огромный, темно-зеленый ком в широко открытую пасть манежа.