Неточные совпадения
Швейцар Арсений молча, с каменным видом, сопя, напирал грудью на
поручика. А из номера девятого какой-то мужественный обладатель великолепной раздвоенной черной бороды, высунувшись из дверей до половины
в нижнем белье и почему-то с круглой шляпой на
голове, советовал решительным тоном...
В поручика полетели сверху позабытые им впопыхах вещи: палка, бумажный воротничок и записная книжка. На последней ступеньке
поручик остановился, поднял
голову и погрозил кулаком. Лицо у него было бледно, под левым глазом краснела ссадина.
Сегодня утром, как это всегда бывало и раньше,
поручик Чижевич явился с повинной, принеся с собою букет наломанной
в чужом саду сирени. Лицо у него утомлено, вокруг ввалившихся глаз тусклая синева, виски желты, одежда не чищена,
в голове пух. Примирение идет туго. Анна Фридриховна еще недостаточно насладилась униженным видом своего любовника и его покаянными словами. Кроме того, она немного ревнует Валерьяна к тем трем ночам, которые он провел неизвестно где.
Тогда Арсений наденет белую кавказскую папаху на
голову и темно-синее пенсне на нос, будет куражиться
в трактире напротив, пока весь не пропьется, а под конец загула будет горько плакать перед равнодушным половым о своей безнадежной любви к Фридриху и будет угрожать смертью
поручику Чижевичу.
Между тем бигос готов. Анна Фридриховна гремит посудой на столе.
Поручик в это время старательно припал
головой к домовой книге. Он весь ушел
в дело.
— Нюничка! — восклицает
поручик укоризненно и, оставив есть, прижимает руки —
в одной из них вилка с куском колбасы — к груди. — Чтобы я? О, как ты меня мало знаешь. Я скорее дам
голову на отсечение, чем позволю себе подобное. Когда я тот раз от тебя ушел, то так мне горько было, так обидно! Иду я по улице и, можешь себе представить, заливаюсь слезами. Господи, думаю, и я позволил себе нанести ей оскорбление. Ко-му-у! Ей! Единственной женщине, которую я люблю так свято, так безумно…
Дверь взломана.
В номер входят надзиратель, Анна Фридриховна,
поручик, четверо детей, понятые, городовой, два дворника — впоследствии доктор. Студент лежит на полу, уткнувшись лицом
в серый коврик перед кроватью, левая рука у него подогнута под грудь, правая откинута, револьвер валяется
в стороне. Под
головой лужа темной крови,
в правом виске круглая маленькая дырочка. Свеча еще горит, и часы на ночном столике поспешно тикают.
Составляется короткий протокол
в казенных словах, и к нему прилагается оставленное самоубийцей письмо… Двое дворников и городовой несут труп вниз по лестнице. Арсений светит, высоко подняв лампу над
головой. Анна Фридриховна, надзиратель и
поручик смотрят сверху из окна
в коридоре. Несущие на повороте разладились
в движениях, застряли между стеной и перилами, и тот, который поддерживал сзади
голову, опускает руки.
Голова резко стукается об одну ступеньку, о другую, о третью.
— Какой я вам «батюшка»! Не видите разве, кто я? — вспылил адъютант, принявший за дерзость даже и «батюшку», после привычного для его дисциплинированного уха «вашего благородия». При том же и самое слово «выборные» показалось ему зловеще многознаменательным: «выборные… власти долой, значит… конвент… конституционные формы… самоуправление… революция… Пугачев» — вот обрывки тех смешанно-неясных мыслей и представлений, которые вдруг замелькали и запутались
в голове поручика при слове «выборные».
Неточные совпадения
Но
поручик уже почувствовал бранный задор, все пошло кругом
в голове его; перед ним носится Суворов, он лезет на великое дело.
Ротный командир,
поручик Веткин, Лбов и фельдфебель стояли посредине плаца и все вместе обернулись на подходившего Ромашова. Солдаты тоже повернули к нему
головы.
В эту минуту Ромашов представил себе самого себя — сконфуженного, идущего неловкой походкой под устремленными на него глазами, и ему стало еще неприятнее.
Калинович между тем при виде целой стаи красивых и прелестных женщин замер
в душе, взглянув на кривой стан жены, но совладел, конечно, с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись,
в лорнет, еще издали кивала ему
головой. Белокурый
поручик Шамовский, очень искательный молодой человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал с ним заговорить.
— К вашим услугам! — отвечал
поручик, приподняв свои с желтой суконной рогожкой эполеты и с гордо-довольным выражением
в лице: он хоть был не из умных, с какой-то совершенно круглой
головой и с таковыми же круглыми ушами, но не из трусливых.
Туалет на Екатерине Петровне, по богатству своему, оказался далеко превосходящим туалет откупщицы, так что та, исполнившись почти благоговения к Екатерине Петровне, поспешила ей, как бы царственной какой особе, представить все остальное общество, причем инвалидный
поручик очень низко, по-офицерски склонил свою
голову перед этой, как он понимал, гранд-дам; высокая же супруга его, бывшая
в известном положении и очень напоминавшая своей фигурой версту, немного разбухшую
в верхней половине, при знакомстве с гранд-дам почему-то покраснела.