Неточные совпадения
Напишут его портрет: ненавистный немец увидит его и узнает; ему
скажут, что это портрет знаменитого Антонио Фиоравенти, того крошечного
лекаря, которого длинный тевтон так жестоко оскорбил…
— Не тебе, однако, бородка, покончить это дело. А тебе вот что: отправь гонца к воеводе Даниле Холмскому, в его отчину, с словом моим, чтобы он немедля прибыл в Москву; да сходи к Образцу и
скажи ему, что я жалую его, моего слугу: ставлю к нему лекаря-немчина, который-де на днях прибудет к нам; да накажи, принял бы его с хлебом-солью да с честью. Вот сколько я на тебя нагрузил.
— Господин наш, князь великой, всея Руси государь, Иван Васильевич, — заговорил, или, лучше
сказать, запел дьяк в нос, — от пресветлого лица своего избрал меня, своего недостойного холопа,
сказать тебе, боярину: едет к нам от немцев
лекарь Онтон, вельми искусный в целении всяких недугов; остается ему до Москвы только три дня пути; а поелику великий государь соизволил, чтобы врач, ради всякого недоброго случая… от чего сохрани… каковой отпахни от него ангелы и архангелы крылами своими, яко… от чего… каковый…
Если ж, — приказывает он
сказать мне, — вздумаю распускать слухи, что у него сын
лекарем, так он найдет способы заключить этого сына в такое место, где пленник, конечно, не подаст о себе голоса.
— Готов сдаться на твои доказательства, —
сказал лекарь, — особенно когда вспомню, чего насмотрелся в Милане и Риме. Позволь, однако ж, заметить мне: ты защищаешь все здешнее так горячо, как будто Московия твое отечество…
— Видно, мне суждено узнать его достоинства через других, —
сказал лекарь с некоторою досадой. — Хоть бы ты, почтеннейший друг, постарался свести меня с ним.
— Аристотель, —
сказал великий князь, — растолкуй нашему дворскому
лекарю, кто сидит в этих клевушах, да вели попытать их, долго ли проживут. Татар, смекаешь ты, надо мне на всякий случай поберечь для переду: придется, может быть, и пугнуть ими. А бабу-то, ведаешь, хоть бы ныне черту баран!..
Во время этого живого разговора, который понял живой скелет по приведенному тексту, он судорожно подозвал к себе мальчика, с отеческою нежностью потрепал его, то есть поскользил пальцами по пухлой щеке, потом преумильно взглянул на
лекаря, как бы хотел
сказать: посмотри, словно зрелая вишня!
Пузырек с эликсиром передан ходячему скелету при переводе лекарского наставления. Дрожащая костлявая рука положила было на стол корабельник (Schiffsnobel). Корабельник? легко
сказать! Подарок царский, судя по тому, что и сам Иван Васильевич посылывал родным своих друзей, царицам, детям их по корабельнику, много по два. Несмотря на важность дара,
лекарь возвратил монету, говоря, что возьмет ее, когда лекарство подействует. С этим выпроводил от себя пациента и посредника.
Лекарь покачал головой и
сказал...
— Если господин придворный толмач, —
сказал сын Аристотеля, — так же верно переводит великому господину нашему немецкие бумаги и переговоры с послами, можно поздравить Русь не с одной парой лягушечьих глаз. На колена сейчас, сей миг, господин Бартоломей, и моли о прощении. Счастлив еще будешь, если
лекарь и боярин великокняжеские вытолкают тебя в шею с тем, чтобы ты никогда не являлся к ним.
— Видно, и мне суждено обжигать здесь кирпичи, — грустно
сказал лекарь своему маленькому другу, когда боярин и за ним книгопечатник удалились.
— Какое прекрасное обыкновение, —
сказал лекарь, — оно мирит меня с русскими. Правду говорит твой отец: под грубою оболочкою их нравов скрывается много прекрасных качеств.
— Мы еще не были в клетях
лекаря, —
сказал он, собираясь вниз.
— Не взыщи, господине
лекарь, — отвечает Мамон, почтительно кланяясь, — по приказу великого князя ищем важного беглеца. Он бежал сюда к палатам боярина, здесь и скрылся. Одному из наших вздумалось только теперь
сказать, будто слышал, как Холмский лез по стене, будто твое окно отворилось…
— Осторожней, —
сказал Хабар едва слышным голосом, взяв его за руку, чтобы провести через ущелье между домами, — осторожней, господине
лекарь, здесь слово может накликать беду.
— Ко мне, сюда, бесценный мой, сокровище мое, —
сказала она и прижала чернокудрую голову молодца к своей груди. — Без тебя я умерла бы. Ведь ты прислал мне
лекаря?
— Сходи, любезнейший, к
лекарю Антону, —
сказал он Варфоломею, — и
скажи ему, что я, посол римского императора, приказал ему, подданному императора, тотчас явиться ко мне.
— Так поди,
скажи ты, всесветный переводчик, своему светлейшему послу и рыцарю и барону, что он невежа; что, если желает меня видеть, пусть явится ко мне, Антону-лекарю, по прозванию Эренштейну, просто — без баронства.
Едва не забыл я
сказать, что в этот самый день рыцарь Поппель приходил к Аристотелю жаловаться на дерзость
лекаря, порученного, как он слышал, вниманию художника.
— Стоит какой-то молодец на крыльце басурмана, —
сказала мамка, качая головой, — только не братец твой родимый. Вот пошел в хоромы к Онтону-лекарю.
— Теперь, —
сказал Аристотель, с твердостью обратясь к
лекарю, — иди к великому князю и
скажи ему, что я, не цепей убоясь, а исполняя обет пречистой, завтра ж начну строить дом божий, по образцу владимирского.
— Послушай,
лекарь, —
сказал великий князь, — брат умирает; помоги, пожалуй.
— Такой дар цесарское величество почтет за особенное благоприятельство, — говорил Поппель. — Взамен же обещает прислать тебе врача от двора своего, мейстера Леона, искуснейшего в целении всяких недугов. Не самозванец этот, а вельми мудрый, ученый, имеющий на звание
лекаря лист от самого императора, славный не только в цесарских владениях, но и в чужих землях. И велел тебе, мой светлейший, высокий господин,
сказать, не доверяйся слишком пришлому к тебе из немецкой земли
лекарю.
— Не по пригожу ты, лицарь Николай Поплев, —
сказал он, — ведешь речь о дворском нашем
лекаре: мастерство свое и преданность Онтон доказал нам не раз на деле.
Ударили по рукам и условились: приготовить Анастасию, объявить через Афоню согласие Антону-лекарю и
сказать ему, чтобы он, сберегая девичью стыдливость и честь от всякого нарекания людского, переехал завтра ж на другой двор и тотчас взял духовника боярского, который ввел бы его в веру крещеную.
— Батька Иван, не вели ходить
лекарю к моему детке. Помочил ему голову зельем, стал Каракаченька благим матом кричать, словно белены покушал. Татары, русские, все говорят: уморит
лекарь. Уморит, и я за деткой. Посол цесарский
сказал, он много народу…
— Буди по-твоему. Слышишь, друже мой? —
сказал радостно Иоанн. — Мое слово заложено за твоего сына; я за него отвечаю. Ступай к себе домой, не слушай пустых речей и не кручинься попусту. Но коли после того не сделаешь по моему слову, не дашь
лекарю делать с сыном, что он знает, так я тебе не друг.
— Она была сужена тебе самим великим князем, — говорил между прочим хитрый дворецкий, — на этом господин Иван Васильевич положил свое слово отцу твоему, как шли походом во Тверь. Жаль, коли достанется другому! Зазорно, коли невеста царевича достанется немчину-лекарю!
Скажет народ: пил мед царевич, по устам текло, да в рот не попало; выхватил стопу дорогую из его рук иноземный детина!
— Добро, —
сказал тронутый властитель, — ради вас милую Антона-лекаря. Курицын, — прибавил он, обратясь к своему дьяку, — пошли боярских детей, именем моим освободить
лекаря от татар и позови ко мне Даньяра. Авось уломаю его.