Неточные совпадения
Княжич подносил к огню то цепь золотую с медвежьими головками или чешуйчатый золотой пояс, то жуковины (перстни) яхонтовые и изумрудные, то крестики, монисты, запястья, запонки драгоценные; любовался ими,
надевал ожерелья себе
на шею и спрашивал дьяка, идут ли они к нему; брал зерна бурмицкие и лалы в горсть, пускал их, будто дождь, сквозь
пальцы, тешился их игрою, как настоящее дитя, — и вдруг, послышав голос в ближней комнате, бросил все кое-как в ларец.
Дрожащими руками, вся пылая, Анастасия скинула с себя тельник. Это был большой серебряный крест с грубым изображением
на нем, чернью, распятого Спасителя; к нему привязана была и ладанка. Смотря боязливо
на дверь, она
надела его Андрюше
на шею и спрятала глубоко
на груди его. Все это старалась сделать так поспешно, как бы боялась одуматься; но
пальцы ее путались в шелковом гайтане: гайтан с трудом отставал от них.
Неточные совпадения
Она внимательно слушала его через ребенка,
надевая на тонкие
пальцы кольца, которые она снимала, чтобы мыть Митю.
Повернувшись опять к аналою, священник с трудом поймал маленькое кольцо Кити и, потребовав руку Левина,
надел на первый сустав его
пальца. «Обручается раб Божий Константин рабе Божией Екатерине». И,
надев большое кольцо
на розовый, маленький, жалкий своею слабостью
палец Кити, священник проговорил то же.
Я
надел, однако,
на руку этот остаток перчатки и пристально рассматривал то место среднего
пальца, которое всегда было замарано чернилами.
Лютов видел, как еще двое людей стали поднимать гроб
на плечо Игната, но человек в полушубке оттолкнул их, а перед Игнатом очутилась Алина; обеими руками, сжав кулаки, она ткнула Игната в лицо, он мотнул головою, покачнулся и медленно опустил гроб
на землю.
На какой-то момент люди примолкли. Мимо Самгина пробежал Макаров,
надевая кастет
на пальцы правой руки.
Стремительные глаза Лютова бегали вокруг Самгина, не в силах остановиться
на нем, вокруг дьякона, который разгибался медленно, как будто боясь, что длинное тело его не уставится в комнате. Лютов обожженно вертелся у стола, теряя туфли с босых ног; садясь
на стул, он склонялся головою до колен, качаясь,
надевал туфлю, и нельзя было понять, почему он не падает вперед, головою о пол. Взбивая
пальцами сивые волосы дьякона, он взвизгивал: