Неточные совпадения
— Я
обещала, — говорила она, — между тем у меня было на уме: коли
бог приберет его, так запечатанный лист в печь, а то, статься может, напляшешься с ним, что и чертям до слез.
— Пусть буду я, по-твоему, глупая, безумная цыганка; но ты, боярин русский, где твоя совесть, где твой
бог, спрашиваю опять?.. Что
обещал ты мне, когда вздумал обольстить бедную, невинную девушку; когда моими погаными руками доставал это сокровище? Не
обещал ли ты на ней жениться? Кого брал тогда в свидетели?.. Злой, бессовестный человек, безбожник! ты — женат; ты погубил беззащитную девушку. Отдашь
богу отчет на страшном суде, а может быть, расплатишься и в этой жизни?
Наталья во всех случаях жизни любила прибегать к святыне. Вера вознаграждала ее за все потери на земле, осушала ее слезы, святила для нее земные восторги,
обещала ей все прекрасное в этом и другом мире. И теперь, успокоенная своим мужем, расставшись с ним, она прошла в свою спальню и там молилась, усердно, со слезами, чтобы господь сохранил ей любовь супруга, который после
бога был для нее дороже всего.
«Ты
обещал мне небо на земле — и дал мне его. Виноват ли ты, что не мог сделать его вечным? ведь ты не
бог! За блаженство, которое я вкусила, пошли он мне тысячу мук, все не покроет этого блаженства. Ты с своей стороны мне ничего не должен — ты дал мне более, нежели я ожидала; с тобою узнала я благо, какого и самые горячие мечты мои не
обещали мне. Теперь мое дело жить и умереть для тебя, для твоего спокойствия, счастия и славы.
Христос в противоположность жизни временной, частной, личной учит той вечной жизни, которую по Второзаконию
бог обещал израилю, но только с той разницею, что, по понятию евреев, жизнь вечная продолжалась только в избранном народе израильском и для приобретения этой жизни нужно было соблюдать исключительные законы бога для израиля, а по учению Христа жизнь вечная продолжается в сыне человеческом, и для сохранения ее нужно соблюдать законы Христа, выражающие волю бога для всего человечества.
Неточные совпадения
— А ей-богу, хотел повесить, — отвечал жид, — уже было его слуги совсем схватили меня и закинули веревку на шею, но я взмолился пану, сказал, что подожду долгу, сколько пан хочет, и
пообещал еще дать взаймы, как только поможет мне собрать долги с других рыцарей; ибо у пана хорунжего — я все скажу пану — нет и одного червонного в кармане.
Поэтом
обещал быть, Некрасовым, а теперь утверждает, что безземельный крестьянин не способен веровать в
бога зажиточного мужика.
На это Татьяна Марковна со вздохом отвечала: «Не знаю, Иван Иванович!
Обещать наверное боюсь, но и не отказываю: что
Бог даст! Как Вера!..»
— Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство ему небесное)
обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе
бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.
Судья
обещает печься об деле; мужика судят, судят, стращают, а потом и выпустят с каким-нибудь легким наказанием, или с советом впредь в подобных случаях быть осторожным, или с отметкой: «оставить в подозрении», и мужик всю жизнь молит
бога за судью.