Вести, получаемые от Андрея Денисова о внутренних делах России и даже тамошнего двора, могли быть верны, во-первых, потому, что хитрые миссионеры-старообрядцы, шатаясь беспрестанно
из края в край, из одного скита в другой, не упускали на местах разведывать обо всем, что им нужно было знать, и, во-вторых, потому, что ересиарх их, давно известный честолюбивой царевне Софии Алексеевне, вел с нею тайную переписку [Смотри «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках», изданное протоиереем Андреем Иоанновым, 1799, стр. 115.].
Неточные совпадения
В начале XVIII столетия, по дороге от Мариенбурга к Менцену, не было еще ни одной
из мыз, нами упоминаемых. Ныне она довольно пуста; а
в тогдашнее время, когда война с русскими наводила ужас на весь
край и близкое соседство с ними от псковской границы заключало жителей
в горах,
в тогдашнее время, говорю я, едва встречалось здесь живое существо.
Короткая юбочка синего цвета с пунцовыми полосами, поверх нее белый передник, выходивший из-под корсета, голубые чулки, башмаки со стальными пряжками, блиставшими от солнца,
в руках ее соломенная шляпка с разноцветными лентами и букетом цветов — все обличало
в ней жительницу южного
края Европы.
Она бросила успешно виды свои на Андрея Денисова [Денисов Андрей (1674–1730) — глава раскола
в петровское время, основатель крупнейшей старообрядческой общины
в Олонецком
крае.], одного
из коварнейших людей того времени
в России, главу и учителя поморских раскольников.
Прямо за речкою,
в средине разлившейся широко долины, встал продолговатый холм с рощею, как островок; несколько правее, за семь верст, показывается вполовину из-за горы кирка нейгаузенская, отдаленная от русского
края и ужасов войны, посещавших некогда замок; далее видны сизые, неровные возвышения к Оденпе, мызы и кирки.
Только полуверцы — обычаями, верою, языком смесь лифляндцев с русскими — означают переход
из одного
края в другой.
Карла. Швед, как пришел из-за этого моря, застал врасплох наших да и завладел всем здешним
краем и святую церковь
в нем разорил. За что ж дерется ныне наш православный батюшка (снимает шляпу) государь Петр Алексеевич, как не за свое добро, за отчину свою давнюю? Видите, как она примкнута к России, будто с нею срослась. Россия-то вправо, рубеж зеленою каемочкою означен.
Лишь к полуночи
в развалинах замка расхохоталась сова, как некогда
в блистательную эпоху его нечистый смеялся, когда знаменитый портной-художник, выписанный
из чужих
краев, снарядил дочь хвастливой Тедвен
в такое платье, которому не было подобного во всей Ливонии, — той самой Тедвен, мимоходом скажем, которая умерла потом
в Гапсале
в такой нищете, что не на что было купить ей савана и гроба.
Марта покачала головой и, поглядев исподлобья на своего повелителя, превратившегося
из ужасного волка
в смирную овечку, поспешила оставить собеседников одних. Никласзон ударил рукою по бумаге, которую бросил на стол перед напуганным бароном, перекачнул стул, на котором сидел, так, что длинный задок его опирался
краем об стену, и, положа ноги на стол, произнес грозно...
С этим вместе музыканты вышли
из комнаты и побрели
в сад; баронесса проводила их глазами, разгоревшимися от досады, что слепой колдун (так известен он был
в краю) осмелился причислить ее к сонму нечестивых.
Одни из них, подобно бурному пламени, пролетали
из края в край, все очищая и обновляя; другие, напротив того, подобно ручью журчащему, орошали луга и пажити, а бурность и сокрушительность представляли в удел правителям канцелярии.
Все это я не во сне видел, а воочию. Я слышал, как провинция наполнялась криком, перекатывавшимся
из края в край; я видел и улыбки, и нахмуренные брови; я ощущал их действие на самом себе. Я помню так называемые «столкновения», в которых один толкался, а другой думал единственно о том, как бы его не затолкали вконец. Я не только ничего не преувеличиваю, но, скорее, не нахожу настоящих красок.
Неточные совпадения
Бросились они все разом
в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли
из трясины и видят: на другом
краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Вспоминал затеянный им постыдный процесс с братом Сергеем Иванычем за то, что тот будто бы не выплатил ему долю
из материнского имения; и последнее дело, когда он уехал служить
в Западный
край, и там попал под суд за побои, нанесенные старшине….
В одном
из домов слободки, построенном на
краю обрыва, заметил я чрезвычайное освещение; по временам раздавался нестройный говор и крики, изобличавшие военную пирушку. Я слез и подкрался к окну; неплотно притворенный ставень позволил мне видеть пирующих и расслушать их слова. Говорили обо мне.
Татьяна
в лес; медведь за нею; // Снег рыхлый по колено ей; // То длинный сук ее за шею // Зацепит вдруг, то
из ушей // Златые серьги вырвет силой; // То
в хрупком снеге с ножки милой // Увязнет мокрый башмачок; // То выронит она платок; // Поднять ей некогда; боится, // Медведя слышит за собой, // И даже трепетной рукой // Одежды
край поднять стыдится; // Она бежит, он всё вослед, // И сил уже бежать ей нет.
В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись
края, изрезанные перочинными ножами.