Неточные совпадения
—
Говорите,
говорите, господин
пастор! — продолжал уже Вульф утихающим голосом. — Я готов слушать вас с терпением, к которому мне пора бы привыкнуть.
Недаром проезжал он через Нейгаузен двадцать пятого марта 1697 года; недаром изволил гневаться, что ему дали худой форшпанн, что его неловко встретили господа высокоименитые: майор Казимир Глазенап, капитан Дорнфельд и еще какой-то дворянин безыменный, назначенный в переводчики к его величеству; а переводчик этот
говорил по-русски, как я по-китайски (
пастор осклабил свои румяные губки и поправил на себе парик).
— Настоящая жена храброго коменданта! —
говаривал пастор.
— Э, э, любезный! где ж у вас, позвольте сказать, Минерва? —
говорил пастор, заглядывая беспрестанно в бумагу, перед ним лежавшую, перемешивая суетливо свой разговор на немецком обрывками русской речи и ударяя рукою по столу.
Князь Вадбольский, управившись с Владимиром, поспешил к
пастору и, узнав, что он
говорит по-русски, обласкал его; на принесенные же им жалобы, что так неожиданно и против условий схвачен человек, ему близкий, дан ему утешительный ответ, что это сделано по воле фельдмаршала, именно для блага человека, в котором он принимает такое живое участие; и потому
пастор убежден молчать об этом происшествии, как о важной тайне.
Жаль только, что Минервы не всегда слушался; но дело не в том, я хотел
говорить… гм! (
Пастор кашлянул и поправил свой парик.)
— Выдача клевретам Карла Двенадцатого личности врага есть, конечно, приобретение благодарности его величества и громкого имени. Благодарность, громкое имя… опять скажу, пустые имена, кимвальный звон! Нам с тобою надобны деньги, деньги и деньги, мне чрез них наслаждения вещественные. Чем долее наслаждаться, тем лучше; а там мир хоть травой зарасти. Что ж
пасторы говорят о душе… ха-ха-ха! (В это время послышался крик совы в замке.) Что это захохотало в другой комнате?
Пастор говорил им о детях: а именно — он предостерегал своих слушателей, чтобы они ничего не просили и ничего не брали у своих дочерей, отданных в учение или в услужение в город, — и он указывал своим слушателям те самые вредные последствия этого попрошайничества, о которых мы говорим нынче.
Несколько лет тому назад я жил летом в финском селении, где в одно воскресенье местный
пастор говорил речь, особенно растрогавшую его прихожан. Многие из слушателей, как я видел, плакали.
Неточные совпадения
— Не понимаю. Был у немцев такой
пастор… Штекер, кажется, но — это не похоже. А впрочем, я плохо осведомлен, может, и похоже. Некоторые… знатоки дела
говорят: повторение опыта Зубатова, но в размерах более грандиозных. Тоже как будто неверно. Во всяком случае — замечательно! Я как раз еду на проповедь попа, — не хотите ли?
Я поцеловал Мари еще за две недели до того, как ее мать умерла; когда же
пастор проповедь
говорил, то все дети были уже на моей стороне.
Он рассказывает, что К. К. за три дни до смерти все
говорила, что должна умереть, сделала завещание, присоединилась к русской церкви, потому что не было
пастора.
Пастор боялся, что ребенок также вслушается в этот голос и заплачет.
Пастор этого очень боялся и, чтобы отвлечь детское внимание от материнских стонов,
говорил:
Ей хотелось перелить в него свое честолюбие, а он вдруг начал клеить кирку:
пастор выходил
говорить проповедь, молящиеся слушали, набожно сложив пред собою руки, одна дама утирала платочком слезы, один старичок сморкался; под конец звенел органчик, который нарочно был заказан и уже выписан из Швейцарии, несмотря на издержки.