Неточные совпадения
— И та и другие идут без зова, Никита Иванович! Дни наши в руце Божией: ни одной иоты не прибавим к ним, когда они сочтены. Верь, и моему земному житию предел близок: сердце вещун, не обманщик. Лучше умереть, чем замирать всечасно. Вчера я исповедался отцу духовному и сподобился причаститься
святых тайн; ныне, если благословит Господь, исполню еще этот долг христианский. Теперь хочу открыть тебе душу свою. Ты меня давно знаешь, друг, но знаешь ли, какой тяжкий грех лежит на ней?
— Дети! — восклицает он своим. — Видите знамена на этой содомской горе? Они наши родные; на них лики
святых заступников наших у престола Божия; им молились наши старики, дети, жены, отпущая нас в поход. Попустим ли псам ругаться над ними? Умрем под
святыми хоругвями или вырвем их из поганых рук, вынесем на
святую Русь и поставим вместо свечи во храме Божием.
— Дети! — восклицает он с усилием. — Кто любит свою родную землю, тот подаст мне
святое знамя, хоть умереть при нем.
На главной доске складня изображены были великомученица София с дочерьми своими, а на другой стороне
святой благоверный князь Владимир.
— Не отравляй устами порочными
святой награды моего друга, — перебил Конрад, — не прикасайся к чистому венку его рукою, оскверненною злодеяниями. Ильза! ты не имела никогда родины.
В собеседнике своего друга видел он уродливого, лукавого старичишку с рогами; постигал, что этот бес — хранитель тайны, располагавшей судьбою Владимира, и потому страх, грусть и негодование попеременно отзывались на лице
святого старца, как на клавишах разнообразные звуки равно печальной песни.
До того еретики отуманили его разум и опутали душу его, что он забыл все
святое на земле.
— Кому ж иному может служить русский? Иссуши, Матерь Божия, руку того, кто поднимет ее на помощь врагам отечества! И ты, если истинный христианин, если любишь
святую Русь, должен не губить меня, а помогать мне.
«В 16… году… дня (писал Кропотов), во время кратковременной отлучки моей из дому, жена, после трудных родов, произвела на свет сына, нареченного Владимиром, по обычаю наших предков, именем
святого, приходящего в осьмой день.
Он умолял друга своего Полуектова принять на себя попечения о матери твоей, поставить придел во имя
святого, твоего патрона, в церкви Троицкого посада, где совершилась твоя мнимая казнь, учредить поминовение по душе твоей и взять на воспитание беднейшего сироту вместо сына.
Замолчал слепец. Владимир пал на его грудь, и слезы счастия неподкупного оросили ее.
Святой старец ничего не говорил; но вместо ответа на челе его просияла радость. Молча поднялись они и побрели к озеру.
— Мое слово неизменно, как сам Бог! — сказал последний. — В этом клянусь Его
святым именем!
Молим Бога и всех
святых Его подать нам случай оказать тебе нашу благодарность.
— Почто смущаетесь, братия мои о Господе? — сказал Владимир, приняв на себя постный вид. — Я странствовал много по
святым местам, иду теперь от Гроба Господня к соловецким чудотворцам и несу вам, по пути, оружия, каковыми подобает подвизаться против сатаны, дышащего зельною яростию на христоименитое достояние.
Иные, не успев еще разрешить ноги свои от смертных уз, но желая скорее поклониться
святому мужу (которого за несколько минут готовы были побить каменьями, как Антипа), бросались вперед, запутывались в саванах, падали друг на друга и возились по земле.
Владимир не смутился и продолжал: —
Святой отец поведал мне, что антихрист уже шестьдесят лет народился.
—
Святой отец поведал еще, что искуситель примет на себя образ киновиарха, что смуты его только в нынешних летех зачались, а Страшный суд настанет не прежде сорока девяти лет, по вычислению на семи седьмицах.
Сей-то Новик умышлял на жизнь царевича Петра Алексеевича в соборе
Святой Троицы, у самого алтаря; но что изволением Господним и покровительством
святого Сергия-чудотворца напущен необычайный страх на убийцу и царевич спасен.
—
Святой мученик! — горестно воскликнул Владимир при чтении этого места. — Кровь твоя на мне и злодеях, проливших ее!..
В старину у русских крест был приступом ко всему. Следуя этому
святому обычаю, Глебовской перекрестился и начал чтение...
Протопоп кропил путь
святою водой; золото парчовых одежд начало переливаться; загорели, как жар, богатые царские шапки, и вот пред нами цари: один [Иоанн.] — шестнадцатилетний отрок, бледный, тщедушный, с безжизненным взором, сгорбившийся, едва смея дышать под тяжестью своей одежды и еще более своего сана; другой [Петр.] — десятилетнее дитя, живой, цветущий здоровьем, с величавою осанкою, с глазами полными огня, ума и нетерпения взирающий на народ, как будто хотел сказать: мой народ!..
Я помолился сначала
святым иконам, сделал потом ей низкий поклон и наконец раскланялся на все стороны.
Взоры мои сквозь решетку окна устремлены на Государеву палату, ищут адской цели и встречают одни
святые изображения.
Иисус на вечери учит апостолов Своих любви к ближнему и миру; далее несет Он с покорностию крест Свой; ангелы радостно порхают около престола своего Творца… и все кругом меня говорит о добре, о невинности, о небе, и все тихо
святою тишиной.
Отвращаю взоры от
святых предметов, и предо мною гробница Годунова; на ней стоит младенец с перерезанным горлом, с кровавыми струями по белой одежде, и грозит мне.
Совесть! ты это была; ты предстала мне в виде
святого мученика и встревожила все мое существо.
Мать силится загородить его собою, указывает мне на распятие, на образ Сергия-чудотворца, умоляет меня именем Бога и
святых пощадить ее сына и лучше убить ее, если нужна кровь Нарышкиных…
Между тем как толкам народным не было умолку, Паткуль просил духовника своего, прибывшего к нему в четыре часа утра, приступить во имя Христа-спасителя к
святому делу, пока около тюрьмы шум народный не увеличился. По принятии
святых тайн он выглянул в окно, посмотрел на восходящее солнце и сказал, вздохнув...
— За кого ж принимаете вы русских? — сказал он. — Нет, достопочтенный гость мой! обитатели здешние никому не поклоняются, кроме как иконам своих
святых. Балсамины же находятся почти в каждом доме и подсолнечники в каждом саду, потому что других цветов русские почти не держат, а цветы здесь любят. Impatiens hortensis выписан еще недавно семенами из Голландии рассадителем всего полезного и приятного в России. Но любезнейший собеседник наш ждет с нетерпением продолжения вашего рассказа.
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между
святая святых моей души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом, так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая минута ее — не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!»
— Это жгут, которым задергивалась завеса в храме Соломона перед
святая святых, — объяснила gnadige Frau, — а под ней, как видите, солнце, луна, звезды, и все это символизирует, что человек, если он удостоился любви божией, то может остановить, как Иисус Навин [Иисус Навин — вождь израильский, герой библейской книги, носящей его имя.], течение солнца и луны, — вы, конечно, слыхали об Иисусе Навине?