Неточные совпадения
«Куда торопишься? чему обрадовался, лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от благих небес этой чудной способности: находить блаженство в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать из души своей эту страсть, вырвать с корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал из земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый конь
летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся на
улице в праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор
по пьяной толпе…
Уж рассветало. Я
летел по улице, как услышал, что зовут меня. Я остановился. «Куда вы? — сказал Иван Игнатьич, догоняя меня. — Иван Кузмич на валу и послал меня за вами. Пугач пришел». — «Уехала ли Марья Ивановна?» — спросил я с сердечным трепетом. «Не успела, — отвечал Иван Игнатьич, — дорога в Оренбург отрезана; крепость окружена. Плохо, Петр Андреич!»
Вахрушка только махнул рукой и
летел по улице, точно за ним гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге за мертвое тело. Всех изведет.
Дождемся ночи здесь. Ax, наконец // Достигли мы ворот Мадрита! скоро // Я
полечу по улицам знакомым, // Усы плащом закрыв, а брови шляпой. // Как думаешь? узнать меня нельзя?
Неточные совпадения
Он шел встречу ветра
по главной
улице города, уже раскрашенной огнями фонарей и магазинов; под ноги ему
летели клочья бумаги, это напомнило о письме, которое Лидия и Алина читали вчера, в саду, напомнило восклицание Алины:
Жизнь и движение
по улицам продолжались и ночью: ползли бесконечные обозы, как разрозненные звенья какого-то чудовищного ярмарочного червя; сновали
по всем направлениям извозчики, вихрем
летели тройки и, как шакалы, там и сям прятались какие-то подозрительные тени.
Дверцы захлопнулись, и карета, скрипя
по снегу полозьями, бойко
полетела вдоль
по Нагорной
улице;
Вспоминая эти сказки, я живу, как во сне; меня будит топот, возня, рев внизу, в сенях, на дворе; высунувшись в окно, я вижу, как дед, дядя Яков и работник кабатчика, смешной черемисин Мельян, выталкивают из калитки на
улицу дядю Михаила; он упирается, его бьют
по рукам, в спину, шею, пинают ногами, и наконец он стремглав
летит в пыль
улицы. Калитка захлопнулась, гремит щеколда и запор; через ворота перекинули измятый картуз; стало тихо.
Но в этот момент Спирька уложил пластом четвертого. Не успела Анфиса Егоровна сказать слова, как Груздев уже
полетел по лестнице вниз, без шапки выбежал на
улицу — и круг расступился, давая ему дорогу.