— Послушай… если мы пойдем далее, то, не зная окрестностей, забредем бог знает куда, и попадемся в руки казаков: тогда я неизбежно погиб — разве ты
хочешь моей смерти!..
Неточные совпадения
Всё равно… они все ведут к
смерти; — но я не позволю низкому, бездушному человеку почитать меня за свою игрушку… ты или я сама должна это сделать; — сегодня я перенесла обиду, за которую
хочу, должна отомстить… брат! не отвергай моей клятвы… если ты ее отвергнешь, то берегись… я сказала, что не перенесу этого… ты будешь добр для меня; ты примешь мою ненависть, как дитя мое; станешь лелеять его, пока оно вырастет и созреет и смоет мой позор страданьями и кровью… да, позор… он, убийца, обнимал, целовал меня…
хотел… не правда ли, ты готовишь ему ужасную казнь?..
Смерть!
смерть со всех сторон являлась мутным его очам, то грозная, высокая с распростертыми руками как виселица, то неожиданная, внезапная, как измена, как удар грома небесного… она была снаружи, внутри его, везде, везде… она дробилась вдруг на тысячу разных видов, она насмешливо прыгала по влажным его членам, подымала его седые волосы, стучала его зубами друг об друга… наконец Борис Петрович
хотел прогнать эту нестерпимую мысль… и чем же? молитвой!.. но напрасно!.. уста его шептали затверженные слова, но на каждое из них у души один был отзыв, один ответ:
смерть!..
— Неблагодарная, змея! — воскликнул Юрий, — говори, разве
смертью плотят у вас за жизнь? разве на все мои ласки ты не знала другого ответа, как удар кинжала?.. боже, создатель! такая наружность и такая душа! о если все твои ангелы похожи на нее, то какая разница между адом и раем?.. нет! Зара, нет! это не может быть… отвечай смело: я обманулся, это сон! я болен, я безумец… говори: чего ты
хочешь?
— Свободы!.. а! я тебе наскучил… ты вспомнила о своих минаретах, о своей хижине — но они сгорели… с той поры моя палатка сделалась твоей отчизной… но ты
хочешь свободы… ступай, Зара… божий мир велик. Найди себе дом, друзей… ты видишь: и без моей
смерти можно получить свободу…
— А на что ему таких трусов, таких баб, как ты! — вашей братьею только улицы мостить. — Эй, мужички, возьмите его себе… я вам его дарю на живот и на
смерть! делайте из него, что
хотите…
— О я вас знаю! Вы сами
захотите потешиться его
смертью… а что мне толку в этом! Что я буду? Стоять и смотреть!.. нет, отдайте мне его тело и душу, чтоб я мог в один час двадцать раз их разлучить и соединить снова; чтоб я насытился его мученьями, один, слышите ли, один, чтоб ничье сердце, ничьи глаза не разделяли со мною этого блаженства… о, я не дурак… я вам не игрушка… слышите ли…
Я оскорблять Жуана не намерен. // Но… я сейчас с Октавьо говорил. // Узнав из уст моих, что для него // Надежды нет, хотел он удалиться, // Искать
хотел он смерти где-нибудь. // Я удержал его — он был нам другом, — // Я упросил его остаться с нами — // Он здесь. Судьбе тяжелой он покорен. // Но рана сердца глубока. Ты, Анна, // Была к нему не без участья прежде. // Он в горести, и много облегчило б // Его твое приветливое слово… // Скажи, согласна, ль ты его принять?
Барыня приняла их, но тотчас же слезливым голосом стала опять жаловаться на собаку, на Гаврилу, на свою участь, на то, что ее, бедную, старую женщину, все бросили, что никто о ней не сожалеет, что все
хотят ее смерти.
Платонов. Убивать… Зачем ты, безумец, говоришь… это слово? Да разве я убивал ее? Разве… разве я
хотел ее смерти? (Плачет.) Отравилась… Этого еще недоставало, чтоб переехать меня колесом, как собаку! Если это наказание, то… (машет кулаком) это жестокое, безнравственное наказание! Нет, это уж выше сил моих! Выше! За что? Ну грешен, положим, подл… но всё-таки ведь жив еще!
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, на коленях, непременно на коленях! Я
хочу знать, что такое мне суждено: жизнь или
смерть.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я
хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я
смертью окончу жизнь свою».
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от
смерти на волоску. Скажи всю правду; если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не
хочу губить души, не найдя виноватого.
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев
хотя перед
смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у брата.
Она
хотела сказать
смерти, но Степан Аркадьич не дал ей договорить.