Неточные совпадения
Бэла сидела на лежанке, повесив
голову на
грудь, а Григорий Александрович стоял перед нею.
Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина, в соломенной шляпке, окутанная черной шалью, опустив
голову на
грудь; шляпка закрывала ее лицо.
— Скажи мне, — наконец прошептала она, — тебе очень весело меня мучить? Я бы тебя должна ненавидеть. С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий… — Ее голос задрожал, она склонилась ко мне и опустила
голову на
грудь мою.
Она посмотрела на меня пристально, покачала
головой — и опять впала в задумчивость: явно было, что ей хотелось что-то сказать, но она не знала, с чего начать; ее
грудь волновалась…
Она сидела неподвижно, опустив
голову на
грудь; пред нею на столике была раскрыта книга, но глаза ее, неподвижные и полные неизъяснимой грусти, казалось, в сотый раз пробегали одну и ту же страницу, тогда как мысли ее были далеко…
Грушницкий стоял, опустив
голову на
грудь, смущенный и мрачный.
Не доезжая слободки, я повернул направо по ущелью. Вид человека был бы мне тягостен: я хотел быть один. Бросив поводья и опустив
голову на
грудь, я ехал долго, наконец очутился в месте, мне вовсе не знакомом; я повернул коня назад и стал отыскивать дорогу; уж солнце садилось, когда я подъехал к Кисловодску, измученный, на измученной лошади.
«Все устроено как можно лучше: тело привезено обезображенное, пуля из
груди вынута. Все уверены, что причиною его смерти несчастный случай; только комендант, которому, вероятно, известна ваша ссора, покачал
головой, но ничего не сказал. Доказательств против вас нет никаких, и вы можете спать спокойно… если можете… Прощайте…»
Прошло минут пять; сердце мое сильно билось, но мысли были спокойны,
голова холодна; как я ни искал в
груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны.
Покорно склоненная голова упиралась подбородком в грудь, примяв густую курчавую бороду, на
голой груди в красных потоках застывшей крови лежал большой медный крест.
Одевались на маскарад Варвара и Грушина вместе у Грушиной. Наряд у Грушиной вышел чересчур легок: голые руки и плечи, голая спина,
голая грудь, ноги в легоньких туфельках, без чулок, голые до колен, и легкая одежда из белого полотна с красною обшивкою, прямо на голое тело, — одежда коротенькая, но зато широкая, со множеством складок. Варвара сказала, ухмыляясь:
И вот пред ним женщина — босая, в лоскутках выцветших на солнце одежд, черные волосы ее были распущены, чтобы прикрыть
голую грудь, лицо ее, как бронза, а глаза повелительны, и темная рука, протянутая Хромому, не дрожала.
У корней ветлы лежит отец его, связанный веревкой, в изорванной рубахе; руки у него прикручены за спину,
голая грудь выпятилась вперёд, а голова будто приросла к стволу ветлы.
— Студенты? — спросила рыжая девица подругу, толстую брюнетку с высокой
голой грудью и голубой лентой на шее. Та что-то шепнула в ухо ей, рыжая сделала Евсею гримасу, он отвернулся от неё и сказал Зарубину недовольно:
Неточные совпадения
Без шапки, в разодранном вицмундире, с опущенной долу
головой и бия себя в перси, [Пе́рси (церковно-славянск.) —
грудь.] шел Грустилов впереди процессии, состоявшей, впрочем, лишь из чинов полицейской и пожарной команды.
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на улицу и кулаками сшибали проходящим
головы, ходили в одиночку на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали
груди и тоже ели. Распустивши волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
Вдруг смех заставил его поднять
голову. Это Кити засмеялась. Ребенок взялся за
грудь.
Она села к письменному столу, но, вместо того чтобы писать, сложив руки на стол, положила на них
голову и заплакала, всхлипывая и колеблясь всей
грудью, как плачут дети.
На платформе раздалось Боже Царя храни, потом крики: ура! и живио! Один из добровольцев, высокий, очень молодой человек с ввалившеюся
грудью, особенно заметно кланялся, махая над
головой войлочною шляпой и букетом. За ним высовывались, кланяясь тоже, два офицера и пожилой человек с большой бородой в засаленной фуражке.