Солома в тюфяках, по объявлению надзирательницы Веры Азаровой, по всему отделению
женского дома умалишенных переменена назад тому всего только семь дней и притом опять-таки солому не отбирали на отбор для тех пяти, которые умерли, а набивали ею все тюфяки из одной общей массы, а между тем умерли не все из находящихся в заведении, а только пятеро.
Неточные совпадения
В шесть часов утра мглистого, морозного дня, 27 января 1853 года, на
женской половине сумасшедшего
дома в Воронеже прозвонил звонок, «возвещавший время топки печей». Таков был ежедневный порядок в заведении во все то время, когда здание отапливалось печами.
Что касается до порядков в
доме, то смотритель майор Колиньи объявил, что печи, как в этом, так и в прочих зданиях, 26-го января были истоплены в пять часов утра и во второй раз в эти сутки топлены не были. В этом здании и по всему этому
женскому отделению
дома умалишенных нет ни кухонь, ни прачечной, ни других каких-либо служебных построек, откуда бы могли заходить дым, чад или какие-нибудь зловонные и миазматические испарения.
Неточные совпадения
В каждом
доме находится по экземпляру каждого полезного животного мужеского и
женского пола, которые обязаны, во-первых, исполнять свойственные им работы и, во-вторых, — размножаться.
Как это ни странно может показаться, но Константин Левин был влюблен именно в
дом, в семью, в особенности в
женскую половину семьи Щербацких.
— До чертиков допилась, батюшки, до чертиков, — выл тот же
женский голос, уже подле Афросиньюшки, — анамнясь удавиться тоже хотела, с веревки сняли. Пошла я теперь в лавочку, девчоночку при ней глядеть оставила, — ан вот и грех вышел! Мещаночка, батюшка, наша мещаночка, подле живет, второй
дом с краю, вот тут…
Базаров был великий охотник до женщин и до
женской красоты, но любовь в смысле идеальном, или, как он выражался, романтическом, называл белибердой, непростительною дурью, считал рыцарские чувства чем-то вроде уродства или болезни и не однажды выражал свое удивление, почему не посадили в желтый
дом [Желтый
дом — первая психиатрическая больница в Москве.]
У
дома, где жил и умер Пушкин, стоял старик из «Сказки о рыбаке и рыбке», — сивобородый старик в
женской ватной кофте, на голове у него трепаная шапка, он держал в руке обломок кирпича.