Я так и сделал: завел будильную трещотку на самый полночный час и аккурат пробудился, и сейчас
открыл окно в сад и сразу почувствовал свежесть воздуха, и пиликан действительно что-то ужасно пиликает, и от того или нет, но по всему селу коты кидаются, и даже до того, что два кота прямо перед моими окнами с крыши сбросились и тут же друг друга по морде лущат.
Самгин, облегченно вздохнув, прошел в свою комнату; там стоял густой запах нафталина. Он
открыл окно в сад; на траве под кленом сидел густобровый, вихрастый Аркадий Спивак, прилаживая к птичьей клетке сломанную дверцу, спрашивал свою миловидную няньку:
Неточные совпадения
Ехали
в тумане осторожно и медленно, остановились у одноэтажного дома
в четыре
окна с парадной дверью; под новеньким железным навесом,
в медальонах между
окнами, вылеплены были гипсовые птицы странного вида, и весь фасад украшен аляповатой лепкой, гирляндами цветов. Прошли во двор; там к дому примыкал деревянный флигель
в три
окна с чердаком;
в глубине двора, заваленного сугробами снега, возвышались снежные деревья
сада. Дверь флигеля
открыла маленькая старушка
в очках,
в коричневом платье.
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов.
В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел
в свою комнату,
открыл окно и сел, глядя
в сырую тьму
сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот
в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он не искал.
Самгин, мигая, вышел
в густой, задушенный кустарником
сад;
в густоте зарослей, под липами, вытянулся длинный одноэтажный дом, с тремя колоннами по фасаду, с мезонином
в три
окна, облепленный маленькими пристройками, — они подпирали его с боков, влезали на крышу.
В этом доме кто-то жил, — на подоконниках мезонина стояли цветы. Зашли за угол, и оказалось, что дом стоит на пригорке и задний фасад его —
в два этажа. Захарий
открыл маленькую дверь и посоветовал:
— А еще — вы следите за мной исподтишка: вы раньше всех встаете и ждете моего пробуждения, когда я отдерну у себя занавеску,
открою окно. Потом, только лишь я перехожу к бабушке, вы избираете другой пункт наблюдения и следите, куда я пойду, какую дорожку выберу
в саду, где сяду, какую книгу читаю, знаете каждое слово, какое кому скажу… Потом встречаетесь со мною…
Случалось ли вам летом лечь спать днем
в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца,
открыть глаза и
в расширяющемся четырехугольнике
окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц
в саду и увидать насекомых, которые вьются
в отверстии
окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти
в сад порадоваться жизнью?