Всякая восходящая сфера имеет притязание на исключительное господство и безусловное значение; вера в него — главнейшее условие успеха, но дальнейшее развитие во времени необходимо переходит мнимо безусловную сферу, и эта
необходимость перехода гораздо с большей справедливостью может казаться безусловной.
С. 316.], и в этой двойственности и противоречивости заключается
необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и религия, делает в форме мышления, тогда как «религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в форме представления» [Ср. там же.
Неточные совпадения
То же происходит и теперь в нашем человечестве при
переходе, переживаемом нами, от языческого жизнепонимания к христианскому. Общественный человек нашего времени приводится самою жизнью к
необходимости отречься от языческого понимания жизни, не свойственного теперешнему возрасту человечества, и подчиниться требованиям христианского учения, истины которого, как бы они ни были извращены и перетолкованы, все-таки известны ему и одни представляют разрешение тех противоречий, в которых он путается.
Никакая блестящая всеобщность, с своей стороны, не составит полного, наукообразного знания, если, заключенная в ледяную область отвлечений, она не имеет силы воплотиться, раскрыться из рода в вид, из всеобщего в личное, если
необходимость индивидуализации, если
переход в мир событий и действий не заключен во внутренней потребности ее, с которой она не может совладеть.
Разумеется, что вне науки нельзя передать ясно и отчетливо
необходимость вечного, неуловимого
перехода внутреннего во внешнее, так что наружное есть внутреннее, а внутреннее — наружное.
Здесь мы имеем только метафорические выражения, смысл которых, однако, тот, что для Ничто этот
переход не свободен, но вынуждается некоей божественной
необходимостью, потребностью самооткровения, голодом (Hunger), стремлением (sich sehnen), вожделением (Begierde), т. е. аффективными состояниями (настолько можно говорить об аффектах в Божестве).
Вот почему для св. ангелов и для людей, удостоенных лицезрения Божия и райского блаженства, новое падение или возврат к злу уже невозможны, не в силу утраты ими свободы, но через
переход к другому бытийному возрасту и преодоление отрешенной от
необходимости свободы (так что упраздняется и самая соотносительность понятий свобода —
необходимость, существующая лишь для этого зона).