Я не поддавался этому злому внушению и находил в обеих дамах много симпатичного. Я на них не жаловался, оставался вежлив, спокоен и не предъявлял более на сад никаких требований. Садик оставался постоянно запертым, но мы от этого не чувствовали ни малейшего лишения, так как деревья своими зелеными вершинами прямо
лезли в окна, а роскошный екатеринентальский парк начинался сейчас же у нашего домика.
— А вот ландыши! Постойте, я нарву, — говорил он, нагибаясь к траве, — те лучше пахнут: полями, рощей; природы больше. А сирень все около домов растет, ветки так и
лезут в окно, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла.
— У нас, евреев, это делается очень часто… Ну, и опять нужно знать, за кого она выйдет. А! Ее нельзя-таки отдать за первого встречного… А такого жениха тоже на улице каждый день не подымешь. Когда его дед, хасид такой-то, приезжает в какой-нибудь город, то около дома нельзя пройти… Приставляют даже лестницы,
лезут в окна, несут больных, народ облепляет стены, чисто как мухи. Забираются на крыши… А внук… Ха! Он теперь уже великий ученый, а ему еще только пятнадцать лет…
— Кто это? — спокойно, точно он ожидал оклика, спросил Назанский, высунувшись наружу через подоконник. — А, это вы, Георгий Алексеич? Подождите: через двери вам будет далеко и темно.
Лезьте в окно. Давайте вашу руку.
Неточные совпадения
То садился он на диван, то подходил к
окну, то принимался за книгу, то хотел мыслить, — безуспешное хотенье! — мысль не
лезла к нему
в голову.
Со двора,
в открытое
окно, навязчиво
лез унылый свист дудок шарманки. Влетел чей-то завистливый и насмешливый крик:
Если встать на лавку, то
в верхние стекла
окна, через крыши, видны освещенные фонарями ворота завода, раскрытые, как беззубый черный рот старого нищего, —
в него густо
лезет толпа маленьких людей.
Полежав немного, дядя приподнимается, весь оборванный, лохматый, берет булыжник и мечет его
в ворота; раздается гулкий удар, точно по дну бочки. Из кабака
лезут темные люди, орут, храпят, размахивают руками; из
окон домов высовываются человечьи головы, — улица оживает, смеется, кричит. Всё это тоже как сказка, любопытная, но неприятная, пугающая.
Вот тут, под
окном, коренастый лопух
лезет из густой травы, над ним вытягивает зоря свой сочный стебель, богородицыны слезки еще выше выкидывают свои розовые кудри; а там, дальше,
в полях, лоснится рожь, и овес уже пошел
в трубочку, и ширится во всю ширину свою каждый лист на каждом дереве, каждая травка на своем стебле.