За этим пошла речь о замках, о разрыв-траве и как ее узнавать, когда сено косят и косы ломятся, и о том, что разрыв-трава одну кошку не разрывает, но что за то кошке дана
другая напасть: она если вареного гороху съест, сейчас оглохнет.
Неточные совпадения
Они проверили все свои книги и счеты; вычислили барыши, расчислили их по сумме оборотных капиталов того и
другого, и сделали вывод, по которому на долю Павла Николаевича теперь
падало тридцать две тысячи чистогана.
Помилуй и сама посуди: жили мы все вместе, были друзья-приятели; годы целые прошли как мы иначе и не располагались, что Лариса будет за Подозеровым, и весь город об этом говорил, и вдруг ни с того, ни с сего разрыв, и какой разрыв: ни село, ни
пало и разошлись.
— Нет! — закричал он, — нет, вы ее так обижали, что вам с нею не нужно прощаться! — и схватил крышу и хотел закрыть гроб, а крыша сделалась так легка, как будто ее кто-нибудь еще
другой нес впереди, и сама
упала на гроб, и мой приятель Саша Спиридонов видел, что Испанский Дворянин вскочил и сел на крыше гроба.
По исконному обычаю масс радоваться всяким
напастям полиции, у майора вдруг нашлось в городе очень много
друзей, которые одобряли его поступок и передавали его из уст в уста с самыми невероятными преувеличениями, доходившими до того, что майор вдруг стал чем-то вроде сказочного богатыря, одаренного такою силой, что возьмет он за руку — летит рука прочь, схватит за ногу — нога прочь.
С этим отец Евангел, подвинув слегка майора к себе, показал ему через дверь
другой комнаты, как Катерина Астафьевна, слышавшая весь их разговор, вдруг
упала на колени и, протянув руки к освященному лампадой образ-пику, плакала радостными и благодарными слезами.
По намекам же дело в том, что то письмо, которое
попало в руки Лары, назначено было для
другой женщины, меж тем, как письмо, написанное к Ларе, получено тою.
Бодростина на это не ответила, но Синтянина не сконфузилась и послала ей
другое письмо, что было потребностью и для самой генеральши, так как ее тревога за Ларису усилилась до такой степени, что она не могла
спать и не умела ни одной строки написать об этом Форовой в Петербург.
— Нет, нет, я должна это сказать: я
упала не с лестницы… Это было
другое, совсем
другое; я не скажу этого, но ты сама… я слышала… тс-тс… Тут какие-то говорящие стены… Здесь сегодня, завтра будут… убивать.
И пронесся он, этот огненный змей, из двора во двор, вдоль всего села в архангельскую ночь, и смутил он там все, что было живо и молодо, и прошла о том весть по всему селу: со стыда рдели, говоря о том одна
другой говорливые, и никли робкими глазами скромницы, никогда не чаявшие на себя такой
напасти, как слет огненного змея.
— Ах, ничего не умею вам сказать: вступался за крестьян, ходил, болтал свои любимые присказки, что надо бы одну половину деятелей повесить на жилах
другой, и наконец
попал в возмутители. Но теперь, говорят, дело уже не совсем для него несчастливо и верно скоро окончится. Но что же вы, что с вами? вы уклоняетесь от ответа.
Я имею отвращение к людям, которые не умеют, не хотят или не дают себе труда идти далее названия, перешагнуть через преступление, через запутанное, ложное положение, целомудренно отворачиваясь или грубо отталкивая. Это делают обыкновенно отвлеченные, сухие, себялюбивые, противные в своей чистоте натуры или натуры пошлые, низшие, которым еще не удалось или не было нужды заявить себя официально: они по сочувствию дома на грязном дне, на которое
другие упали.
После полуночи дождь начал стихать, но небо по-прежнему было морочное. Ветром раздувало пламя костра. Вокруг него бесшумно прыгали, стараясь осилить друг друга, то яркие блики, то черные тени. Они взбирались по стволам деревьев и углублялись в лес, то вдруг припадали к земле и, казалось, хотели проникнуть в самый огонь. Кверху от костра клубами вздымался дым, унося с собою тысячи искр. Одни из них пропадали в воздухе,
другие падали и тотчас же гасли на мокрой земле.
Эта сторона была вся в черной тени, а на
другую падал ярко-бледный свет, и казалось, на ней можно было рассмотреть каждую травку. Выемка уходила вниз, как темная пропасть; на дне ее слабо блестели отполированные рельсы. Далеко за выемкой белели среди поля правильные ряды остроконечных палаток.
Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли
другого места
упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь
другое, то такое омерзение
нападет, что просто плюнешь.
Стародум. Слушай,
друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно
пасти стадо, потому что немного надобно ума
пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
Даже
спал только одним глазом, что приводило в немалое смущение его жену, которая, несмотря на двадцатипятилетнее сожительство, не могла без содрогания видеть его
другое, недремлющее, совершенно круглое и любопытно на нее устремленное око.
Общая
опала, однако ж, не соединила этих людей, и обе слободы постоянно враждовали
друг с
другом.