Неточные совпадения
— Он хитер, ух как хитер, — говорил речистый рассказчик, имевший самое высокое мнение о
черте. — Он возвел господа на крышу и говорит: «видишь всю землю, я ее всю тебе и отдам, опричь оставлю себе одну Орловскую да Курскую губернии». А господь говорит: «а зачем ты мне Курской да Орловской губернии жалеешь?» А
черт говорит: «это моего тятеньки
любимые мужички и моей маменьки приданая вотчина, я их отдать никому не смею»…
Неточные совпадения
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались
черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из
чертей вылез из бездны и поднес ему
любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
Так много возникает воспоминаний прошедшего, когда стараешься воскресить в воображении
черты любимого существа, что сквозь эти воспоминания, как сквозь слезы, смутно видишь их.
—
Черт знает как это все, — пробормотал Дронов, крепко поглаживая выцветшие рыжие волосы на черепе. — Помню — нянька рассказывала жития разных преподобных отшельниц, великомучениц, они уходили из богатых семей, от
любимых мужей, детей, потом римляне мучили их, травили зверями…
И тут уже солдат весь входит в
любимую легенду, в трогательную сказку. Ни в одном другом царстве не окружают личность военного кавалера таким наивным и милым уважением, как в России. Солдат из топора щи мясные варит, Петра Великого на чердаке от разбойников спасает,
черта в карты обыгрывает, выгоняет привидения из домов, все улаживает, всех примиряет и везде является желанным и полезным гостем, кумом на родинах, сватом на свадьбах.
— Но неужели же ни вы, ни Гегель не знаете, или, зная, отвергаете то, что говорит Бенеке? — привел еще раз мнение своего
любимого философа Егор Егорыч. — Бенеке говорит, что для ума есть
черта, до которой он идет могущественно, но тут же весь и кончается, а там, дальше, за
чертой, и поэзия, и бог, и религия, и это уж работа не его, а дело фантазии.