Неточные совпадения
— Да, сестра, — говорил он, наклонив к Ларисе голову и приподняв
на виске волосы, — здесь тоже в мои тридцать лет есть серебряные нити, и их выпряла эта прекрасная белая ручка этой прекрасной Александры Ивановны… Так уж предоставь мне лучше вас знать эту Александру Ивановну, — заключил он, ударяя себя пальцем в
грудь, и затем еще раз сжал сестрину
руку и уехал.
Висленев быстро сорвался с кровати, потянул за собою одеяло и, кинувшись к столу, судорожными
руками нащупал портфель и пал
на него
грудью.
Так прошел еще час. Висленев все не возвращался еще; а Лариса все сидела в том же положении, с опущенною
на грудь головой, с одною
рукой, упавшею
на кровать, а другою окаменевшею с перстом
на устах. Черные волосы ее разбегались тучей по белым плечам, нескромно открытым воротом сорочки, одна нога ее еще оставалась в нескинутой туфле, меж тем как другая, босая и как мрамор белая, опиралась
на голову разостланной у дивана тигровой шкуры.
Но в это мгновение из двери вырвалась моя глухонемая падчерица Вера и, заслонив
грудь мою своею головой, издала столь страшный и непонятный звук, что отец ее выронил из
рук пистолет и, упав предо мною
на колени, начал просить меня о прощении.
По двору шла Форова: но как она шла и в каком представилась она виде? Измятая шляпка ее была набоку, платье
на груди застегнуто наперекос, в одной
руке длинная, сухая, ветвистая хворостина, другою локтем она прижимала к себе худой коленкоровый зонтик и тащила за собою, рукавами вниз, свое рыжее драповое пальто.
Майор посмотрел
на священника, и видя, что тот говорит с ним совершенно серьезно, провел себя
руками по
груди и громко плюнул в сторону.
Во все время венчального обряда Катерина Астафьевна жарко молилась и плакала, обтирая слезы рукавом своего поношенного, куцего коричневого шерстяного платья, меж тем как гривенниковая свеча в другой ее
руке выбивала дробь и поджигала скрещенную
на ее
груди темную шелковую косыночку.
Глафира положила
руку на грудь и покачала головой.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела
на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною
рукой, меж тем как другою ударяла себя в
грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась
на Лару и не видалась с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные молитвы.
Когда она отдавала
на руки слуге свои вещи, из комнаты Павла Николаевича вышел другой слуга с серебряным подносом,
на котором стояла посуда, и в отворенную дверь пред нею мелькнул сам Горданов; он был одет в том меховом архалучке, в котором она его встретила у его усадьбы, и, стоя посреди устилавшего всю комнату пушистого ковра, чистил левою
рукой перышком зубы, между тем как правая его
рука очень интересно покоилась
на белой перевязи через
грудь и левое плечо.
Первая пришла в себя Глафира: она сделала над собой усилие и со строгим лицом не плаксивой, но глубокой скорби прошла чрез толпу, остановилась над самым трупом мужа и, закрыв
на минуту глаза
рукой, бросилась
на грудь мертвеца и… в ту же минуту в замешательстве отскочила и попятилась, не сводя взора с раскачавшихся
рук мертвеца.
Тогда он поставил фонарик
на грудь трупа и принялся работать обеими
руками, но фонарик его вдруг полетел, дребезжа,
на пол, а сам он вскрикнул и, отскочив назад, повалил незажженные церковные подсвечники, которые покатились с шумом и грохотом.
Казаки спрыгнули с коней и бросились
на Евангела; тот не трогался, но Форов отскочил назад и прыгнул к ближайшему строению, чтобы иметь у себя за спиной защиту, но не успел он пробежать несколько шагов, как увидел пред собою трех солдат, державших его за
руки, меж тем как третий приставил ему к
груди сверкающий штык. Маленький пехотный поручик с потным лбом юлил вокруг его и, закурив тоненькую папироску у одного из двух стоявших к Форову спиной господ, крикнул...
В мечтах перед ним носился образ высокой, стройной женщины, с покойно сложенными
на груди руками, с тихим, но гордым взглядом, небрежно сидящей среди плющей в боскете, легко ступающей по ковру, по песку аллеи, с колеблющейся талией, с грациозно положенной на плечи головой, с задумчивым выражением — как идеал, как воплощение целой жизни, исполненной неги и торжественного покоя, как сам покой.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя
на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в
груди прошу
руки вашей.
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями
руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А
грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается //
На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Вгляделся барин в пахаря: //
Грудь впалая; как вдавленный // Живот; у глаз, у рта // Излучины, как трещины //
На высохшей земле; // И сам
на землю-матушку // Похож он: шея бурая, // Как пласт, сохой отрезанный, // Кирпичное лицо, //
Рука — кора древесная, // А волосы — песок.
Дрожу, гляжу
на лекаря: // Рукавчики засучены, //
Грудь фартуком завешана, // В одной
руке — широкий нож, // В другой ручник — и кровь
на нем, // А
на носу очки!
«Для сего, — говорил он, — уединись в самый удаленный угол комнаты, сядь, скрести
руки под
грудью и устреми взоры
на пупок».