Алена Евстратьевна до страсти любила распоряжаться и совать свой нос решительно везде; потому, едва успев
переодеться с дороги, она начала производить строгую ревизию по всему дому, причем находила все не так, как тому следовало бы быть.
На этих словах Аделаиды Ивановны вдруг точно из-под земли вырос граф Хвостиков, который с самого еще утра, как только успел умыться и
переодеться с дороги, отправился гулять по Москве.
Вот что прочла в письме Елизавета Петровна, и,
переодевшись с дороги, даже не заходя к Екатерине Николаевне Селезневой — Аркадий Семенович встретил их на вокзале — тотчас поехала на Гагаринскую.
Неточные совпадения
С Верой Петровной она поздоровалась тоже небрежно, минут пять капризно жаловалась на скуку монастыря, пыль и грязь
дороги и ушла
переодеваться, укрепив неприятное впечатление Клима.
Ровно в полдень, в назначенный час открытия, двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Начали съезжаться гости, сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в
дорогих лиловых рясах. Все явились сюда
с какого-то официального богослужения в Успенском соборе. Некоторые, впрочем, заезжали домой и успели
переодеться. Елисеев ловко воспользовался торжественным днем.
— Нельзя ей сейчас сюда! — возразила Катишь урезонивающим тоном. — Во-первых, она сама
с дороги переодевается и отдыхает; а потом, вы и себя-то приведите хоть сколько-нибудь в порядок, — смотрите, какой у вас хаос! — продолжала Катишь и начала прибирать на столе, складывать в одно место раскиданное платье; наконец, взяла гребенку и подала ее Вихрову, непременно требуя, чтобы он причесался.
Через четверть часа наш «счастливец поневоле»,
переодевшись в парадную форму, уже летел во весь дух в подбитой ветром шинельке и
с неуклюжим кивером на голове на Английский проспект, где в небольшой уютной квартирке третьего этажа жили самые
дорогие для него на свете существа: мать, старшая сестра Маруся, брат Костя, четырнадцатилетний гимназист, и ветхая старушка — няня Матрена
с большим носом и крупной бородавкой на морщинистой и старчески румяной щеке.
Старушка примирилась
с необходимостью, снарядила меня в
дорогу и проводила меня благословлениями. Я выехал
с рассветом, но доехал только до первого постоялого двора на окраине Москвы. Здесь я нанял горницу,
переоделся из форменного в заранее мною приготовленное простое русское платье, оставил все вещи на постоялом дворе, сунул за пазуху заряженный пистолет и отправился на квартиру, где жил граф Довудский.